В этот момент сзади послышались шаги. Из тени вышел мужчина в военной форме. Его лицо было измождено, глаза горели ненавистью.

– Не слушайте её, – обратился он к женщине. – Она – машина, запрограммированная на убийство. Я – офицер сопротивления, и мы…

Рэд не дала ему договорить. Её кибернетическая рука метнулась вперёд, и лезвие вошло ему прямо в горло. Он упал, захлёбываясь кровью.

Рэд в испуге отшатнулась. Она посмотрела на женщину. Та смотрела на неё с ужасом. Ни злобы, ни ненависти. Только страх. В этот момент Рэд почувствовала что-то, чего она никогда не испытывала: смятение.

Она не могла. Просто не могла убить эту женщину. Беззащитную, испуганную, сломленную. Она отступила на шаг, опустив оружие.

Женщина поняла, что происходит. Она, дрожа, наклонилась к трупу офицера, схватила его пистолет и, неумело прицелившись, выстрелила в Рэд.

В этот момент снайперская пуля Ханны пробила женщине голову. Она упала бездыханной.

Рэд замерла. Она смотрела на труп женщины, на кровь, на оружие в её руке. Ханна стояла в тени, её цифровые глаза, казалось, не выражали никаких эмоций.

Рэд смотрела на труп женщины, на дымящийся пистолет, на кровь, растекающуюся по полу. Ей казалось, что она проснулась от долгого кошмара и теперь не знает, как вернуться в реальность.

– R-17, – прозвучал холодный, бесстрастный голос H-04. – Я не доложу об этом инциденте Грэнни. Тебе лучше уйти. Я закончу здесь сама.

Рэд повернулась к Ханне. Она стояла в тени, её цифровые глаза, казалось, сканировали Рэд, оценивая её состояние. На её лице не было ни тени эмоций.

Рэд пристально посмотрела на Н-04. Она пыталась увидеть в ней хоть что-то человеческое, хоть какой-то отголосок сочувствия, сожаления, но ничего не находила. Она видела лишь машину, запрограммированную на выполнение приказов. Лишь её правая ладонь, не тронутая кибернетизацией, говорила о том, что когда-то, возможно, она была человеком.

В этот момент Рэд осознала, насколько они похожи и насколько различны. Обе они были жертвами “ТехноЭдема”, превращенными в оружие. Обе они были лишены человечности, обречены на убийства. Но между ними была и огромная разница. Рэд все ещё чувствовала. Она сомневалась, страдала, испытывала муки совести. Ханна же, казалось, утратила эту способность навсегда. Она была пуста.

Рэд покачала головой. Она больше не могла здесь оставаться.

– Хорошо, – прошептала она. – Я ухожу.

Она развернулась и вышла из комнаты, оставив Ханну одну среди трупов. Она шла по коридорам бункера, стараясь не смотреть на изуродованные тела, на кровь, на страх, застывший в глазах мёртвых.

Когда Рэд вышла из бункера на свежий воздух, она почувствовала, как её переполняет усталость и опустошение. Город, залитый неоновым светом, казался ей чужим и враждебным. Она не знала, что ей делать дальше, куда идти. Она чувствовала себя потерянной и одинокой.

Рэд направилась домой. Ей нужно было отдохнуть, прийти в себя.

Рэд добралась до своей убогой квартиры, задыхаясь от усталости. Она захлопнула дверь, облокотилась на неё спиной, пытаясь отдышаться. Ей казалось, что мир вокруг рушится. Она опустилась на скрипучий стул, её взгляд упал на уже знакомую упаковку таблеток от головной боли. Она высыпала несколько в ладонь и проглотила их, запив водой из-под крана.

В этот момент, прямо в её кибернетическом глазу вспыхнуло сообщение. Это была Ханна.

R-17. Рекомендую перезагрузку. Остановить все процессы. Включая нейронные сети. Переустановить софт. Станет лучше.

Рэд нахмурилась. Она знала, что Ханна права. После таких событий ей действительно необходима перезагрузка. Попытаться забыть, стереть из памяти всё, что произошло.