Мой браслет глушил способность к обороту, и к тому же был зачарован так, что снять его с меня мог только даритель... Мы ещё не были женаты, а оковы я уже ощутила.

4. Глава 3

В пустом и холодном храме лишь пара масляных лампад освещала пространство вокруг ритуального древа в каменном вазоне. Причудливо изогнутые, густые ветви образовывали подобие широкого плоского навеса над коротким и мощным стволом. Светлая кора сияла серебристым светом, а воздух был наполнен сладковатым ароматом белоснежной смолы, проступавшей капельками на крупных ветвях.

Серебряное древо было священным символом магов Марашоха. Их орден назвался Домом Серебряной Ветви, и магия в своём видимом проявлении так же была серебристой.

Сейчас глава ордена, высокий, сухопарый мужчина в бело-серебристых длинных одеждах, стоял справа от древа и смотрел на меня с осуждением и неприязнью. На суде он больше всех ратовал за то, что мне нельзя верить, а когда не сумел прочесть мои мысли, и вовсе назвал шпионкой и призывал казнить.

Как же мне было страшно тогда! И как маялась я в неведении эти пять дней, пока властитель и его совет решали мою судьбу! Но всё это ни в какое сравнение не шло с парализующим ужасом, накрывшим меня теперь.

Все мои наблюдения были лишь способом отвлечься, чтобы не смотреть на молодого мужчину, застывшего в неестественно напряжённой позе по другую сторону от древа. Я страшилась даже вскользь глянуть на дракона, но каждой частичкой своего существа, буквально всей кожей чувствовала прожигающий, яростный взгляд, в котором было только одно – жажда моей крови.

Дэмиан подвёл меня к древу.

― Тоб-са́ра Лар Окра́и, – обратился он ко мне, – ты уже знакома с главой ордена многомудрым Бенедиктом Карно́ром, а вот с женихом самое время познакомиться, – властитель повернулся к дракону. – Маркус Брессар из рода Пламенных, хозяин Лаколны, отдаю в твои руки эту деву, чтобы ты берёг и защищал её. А ты, тоб-са́ра, теперь должна подчиняться своему господину, почитать и уважать его. И...

― Повелитель, – перебить властителя оказалось легче, чем посмотреть на жениха, – я согласна уважать и почитать будущего супруга, согласна подчиняться его воле, пока она не противоречит здравому смыслу и человечности. Но никогда не будет господина у тоб-са́ра. И те, кто называл себя моими хозяевами, теперь знают это. Я скорее умру, чем стану чьей-то собственностью.

Мой взгляд, до этого направленный строго вперёд, скользнул по удивлённому лицу правителя, а потом остановился на женихе. Наши глаза встретились, и меня чуть с ног не сшибло волной дикой ненависти. Брессар источал такую злобу, что сам не замечал, как вытягиваются зрачки, а на коже проступает рисунок чешуи.

― Ты... – в низком, негромком голосе дракона отчётливо слышалось рычание, – смеешь защищать своё вонючее племя? Ты, бывшая подстилкой и убийцей в Доме Синего Полоза?! Никогда не была ты никем, кроме как рабыней, вещью, которой пользовались! Такой ты и останешься. Только с этого дня хозяином твоим стану я. Один неверный шаг, и тебе конец. Ослушаешься хоть раз или попытаешься перечить, как сейчас, и проведёшь остаток дней в подземелье моего замка. Поняла?

Ноги подкашивались от страха, я видела, что Брессар готов выполнить свои угрозы. Даже сейчас, не стесняясь правителя, он нависал надо мной, давил своей мощью и силой, вынуждая сжаться в комок, склонить голову, встать перед ним на колено.

― Я рискнула жизнью ради свободы, и не позволю сделать себя рабыней снова. Ни тебе, ни кому другому! – вместо того, чтобы уступить, я с вызовом вскинула голову и выпрямилась во весь свой небольшой рост. Мои глаза неотрывно смотрели в глаза жениха, и казалось, что жар, полыхающий между нами, вот-вот расплавит камни вокруг, а нас самих обратит в пепел.