Удивительно, но сожалений я не испытывала. Этой мерзавке мой образ долго будет в кошмарах являться, а это хоть какое-то возмездие за синяки Эша. А что до смерти... Всё живое хочет жить, но пока страха не было. Душу наполняло удовлетворение.

В общем, всё было бы не так и плохо, если бы не интуиция, не дающая покоя. Что-то должно было случиться, что-то надвигалось.

В коридоре снова раздались шаги, на этот раз торопливые, осторожные. В дверь постучали, внизу мелькнула полоска света.

― Госпожа Лар! Вы тут, госпожа? Как вы? – в громком шёпоте я узнала голос Сорчи. – Тут под дверью небольшая щель, пальца в два, может, вам еды принести?

― Не нужно. Сорча, как Эш? Дракон не наказал его?

― Нет, хозяин ушёл к себе, ни с кем не говорил даже. Госпожа, – стала упрашивать женщина, – давайте я позову его, скажите ему правду. Господин Брессар справедливый, он поймёт...

― Нет. Я больше не стану оправдываться. Уходите, Сорча, не хочу, чтобы вам досталось из-за меня.

― Но госпожа... Они же убьют вас! Пожалуйста...

― Уходите! – прикрикнула я, боясь, что кто-то увидит служанку, и донесёт Брессару, а ей и сыну и так туго пришлось.

Оправдываться... Да меня тошнило от самой мысли, что буду унижаться перед этим подонком. Он же так мечтал избавиться от жены, уж возможности не упустит, ничего слушать не станет, да ещё и посмеётся в лицо. Нет. Как говорил мой дед, когда у тебя ничего не осталось, сделай гордость своим последним богатством.

Служанка ушла, причитая, а я всё больше нервничала. Напряжение росло, и никак не удавалось успокоиться. Темнота на меня не давила, как и тишина, тут было что-то другое. Надвигалась опасность, сути которой я не понимала...

В коридоре снова раздался шорох шагов. Сорча? Решила всё же еды принести?

Нет... Кто-то шёл тихо, стараясь не шуметь, а у меня волосы встали дыбом. Вот оно! Я понимала, что не смогу ещё раз запустить оборот, да браслет и не дал бы обратиться полностью, и никакого оружия у меня не было, а кричать бессмысленно. Брессар? Лень тащиться в столицу, так пришёл сам убить жену?

За дверью раздавались шорохи, потом вспыхнул свет, его отблески плясали на крошечной полоске пола камеры. Это был не факел, и не свеча. Это был... пожар! В темницу повалил дым, небольшое помещение заполнялось отвратительной вонью, ноздри защипало, горло запершило, во рту моментально пересохло...

Я кинулась к двери, отгребая подальше от неё солому, откидывая к самой дальней стене. Потом забралась на лавку, чтобы голова оказалась повыше, и всё же решила покричать.

Напрягала связки, звала на помощь, надеясь, что хоть кто-то услышит, но только больше хватала ртом дыма, на языке уже осел привкус гари.

Камера наполнялась удушливыми клубами, глаза слезились, дышать становилось всё труднее, голова кружилась, а ужас медленно переходил в панику. Брессар решил сжечь меня заживо, чтобы не марать руки! Будь ты проклят! Зря я тебя не убила, не ту жизнь спасла на свою погибель!

― Предки всё видят, Брессар! – завопила от отчаяния. – Тебя покарают!

Я закашлялась, лёгкие обожгло, дышать стало почти невозможно, и я рухнула на пол, вскрикнув от удара. Нос и рот заполнил едкий, густой дым.

15. Глава 14

Маркус

Лекаря мы нашли не сразу. В кабинете и в личных покоях его не было, но один из слуг сказал, что видел, как тот шёл с корзинкой, скорее всего в огород. Там и удалось его застать, копающимся в грядках. Маг выращивал многие травы сам, и я выделил ему небольшой участок под это.

― Дармонт, оторвись от своих посадок. Хочу, чтобы ты осмотрел и подлечил мальчика и дал ему и матери что-то успокаивающее. Думаю, слух уже дошёл, что у нас тут стряслось.