Зашёл официант.

– Что-нибудь нужно? – спросил он.

– Да, пять чайников Ягель-мистери и кружки для всех.

Официант понимающе кивнул.

– Вы уверены, что это так необходимо, Саламин? – поправив тоненькие очки на цепочке, спросила пожилая дама справа.

– Да, Эстер, – он ласково посмотрел на неё, – если верить Вальтеру, то нам всем сейчас необходима защита от тёмной магии.

– Тёмной магии? – повысила голос старушка.

– Чуть позже мы всё обсудим, – председатель побарабанил пальцами по столу.

Присутствующие зашушукались ещё сильнее, теперь уже осторожно поглядывая на невозмутимого Вальтера, который смотрел на стол так, будто там ему показывали кино.

Справа от Вальтера сидел краснощёкий Ваня, видимо, он тоже недавно пришёл. В руках у него был новенький телефон, который он изучал с нескрываемым удовольствием.

Слева от Али сидел гномоподобный дёрганый старикашка с мохнатыми бровями, под которыми почти не было видно глаз. От него жутко несло двухнедельной немытостью. Хотя его запах немного скрашивался дорогим парфюмом хорошо одетой деловитой шатенки рядом с ним. «Наверное, это и есть истинный дух Петербурга», – подумала Аля и откинулась на стуле, чтобы держаться подальше от вонючего старикана, и почти вплотную приблизилась к председателю. Она заметила странные броши на вороте его пиджака, и принялась внимательно изучать их. Самым заметным был золотой крест с петлёй вместо верхней планки. Ниже располагался силуэт высокого мужчины в зелёном камзоле с лавровым венком на голове, оседлавшим грифона.

– Вас заинтересовали мои награды? – Аля почувствовала дыхание председателя на своём лице.

– Э, да, – смутилась она, – я таких раньше не видела.

– Вот этот необычный крест – Анкх. Египетский символ, который также называют узлом жизни. Я получил его, как высшую награду за успехи в том направлении магии, которое я практикую. – Саламин, похоже, был рад, что нашёл того, кто ещё не слышал о его заслугах. – А под ним – золотой Пётр Первый верхом на грифоне. Этот знак получают те, кто особо отличился в защите нашего города от злонамеренных чар. Он даёт право на участие в малом магическом совете – основного управляющего органа волшебными делами Ленинграда.

– Управляющего органа? Ха! Не смешите меня Саламин, – язвительно усмехнулась хорошо одетая дамочка. – Пора бы уже признать, что в Ленинграде, – она сделала саркастический акцент на названии города, – творится полная анархия, и никакие значки этого не изменят.

– Ты злишься, Белинд, только потому, что у тебя всего лишь бронзовый Бригит, – спокойно парировал председатель, – и Петра на грифоне ты получила, обменяв дюжину Петров, удушающих беса.

Аля прыснула от смеха, но тут же спохватилась.

– У меня было ещё два Петра с гаргульями, между прочим, – фыркнула Белинд и уставилась на свои пальцы, покрытые дорогими кольцами, словно хотела сконцентрировать в них всю свою уязвлённую гордость.

Но не она одна смотрела на свои аксессуары. Полная цыганка в яркой рубашке из зелёного шёлка то и дело поглядывала то на новенький телефон Вани, то на украшения Белинд. Когда она поняла, что до них ей не добраться, то обратила взор своих иссиня-чёрных, как и её волосы глаз на Алю:

– А меня зовут Дея, – под красной помадой цыганки сверкнул золочёный зуб. – Дай мне свою руку, моя хорошая, и я расскажу тебе, что ждёт тебя впереди, – она протянула Але загорелую ладонь.

– Нашла время, – буркнул на неё Саламин. – Брось свои штучки, мы здесь не за этим.

Все осуждающе посмотрели на Дею, которая, ничуть не смутившись, принялась поигрывать звонким монисто, ещё больше раздражая всех присутствовавших.