– Ты хочешь сказать, что Вальтер наложил проклятие на меня, а потом на тебя? – Аля перешла на крик.

– Я хочу сказать, что вам всем надо держаться от меня подальше, пока с вами ещё чего-нибудь не произошло, – он нервно топтался на месте. – Даже если предположить, что это тот же маг и использовал тот же ритуал, то у профессора всё равно нет нужного ингредиента, чтобы спасти меня. Я конченый человек, – он неестественно рассмеялся, бегая глазами по всем присутствующим. – Серьёзно, если кто-то из вас подойдёт за мной, то я за себя не ручаюсь, – он указал пальцем на каждого из друзей, а затем развернулся и выбежал прочь со двора.

Аля сидела в пижаме, умытая, на заправленной кровати в квартире Вальтера и, обнимая колени руками, слегка покачивалась взад и вперёд. Расшатанные ножки неприятно скрежетали при этом движении, но ей было наплевать. Она стеклянным взглядом пялилась на выложенный белой плиткой изящный камин, из которого одна за другой выпрыгивали сцены сегодняшней ночи. Особенно ярко в мыслях возникал испуганный и растерянный взгляд Вани, его побег, то, как Диана бросилась вдогонку за ним по переулку, но так и не нашла его.

Чтобы отогнать эти видения, она уткнулась лицом в свои переплетённые конечности и сильно зажмурила глаза. Но тогда в голове возник образ грифонов, которые по щелчку пальцев Пеля залезли в башню, а железные стержни опустились также монотонно и почти бесшумно, как и поднялись.

Но отчётливее всего память оживляла разговор с аптекарем, приносивший Але невероятное страдание, после чего она принималась качаться всё сильнее и сильнее. Мозг нещадно перемалывал его слова, оставляя чувство, что можно было сделать что-то ещё, немного больше, и оно, как ненасытный бобёр, грызло плотину её совести.

Когда Ваня покинул их, а Диана побежала за ним, Аля обратилась к Пелю с вопросом о том, можно ли чем-то помочь проклятому магу. Но тот, ответил, что лишь повторение ритуала способно спасти его. Тогда Аля спросила фармацевта об эликсире жизни и может ли он исцелить Ваню, но тут Пель сразу замкнулся и начал отвечать уклончиво.

Когда Диана вернулась, он собрал их пятерых вместе и наложил на них заклинание молчания. Теперь, даже если захочет, она не сможет никому рассказать ни о грифонах, ни о бессмертном профессоре.

Аля вытащила голову из-под локтей и бессмысленным взглядом уставилась на грустный патефон. Точно заезженная скрипучая пластинка в её памяти играл их последний диалог.

– А вы не волнуетесь, что убежавший расскажет кому-нибудь вашу тайну? – спросила его Диана.

– Нет, – насупился Пель, – он уже нежилец.

– Как вы можете так говорить об этом? – возмутилась Аля. – Да, ещё с таким равнодушием.

– Продолжительность жизни прямо пропорциональна росту цинизма, – спокойно ответил он. – Это может звучать грубо, даже жестоко, но поймите, что вами движут эмоции от драматичности сложившейся картины. Я же смотрю на ситуацию в целом глобально. И такие мелкие моменты просто недостойны моего внимания на фоне эпох, поколений и безграничности вселенной. Всё это ничтожно по сравнению с ходом истории.

– Но ведь мелкие моменты и составляют историю, – пыталась возражать Аля.

– Вам так кажется, потому что вы зациклены на важности собственной жизни. А на самом деле всё идёт закономерным образом, одна фаза развития сменяется другой. Вы так сосредоточились на контроле над своей судьбой, что совершенно забыли о случайности. Сверхъестественное пугает вас, оно лишает вас возможности управлять, поэтому вы просто игнорируете его. Но наступит время, когда магия прочно войдёт в вашу жизнь, но произойдёт это тогда, когда вы перестанете бояться.