Капитан молчал, устремив взгляд в одну точку. Он знал ответ, но не понимал, куда клонит генерал. Неужели он не просто хотел отчитать его за проступок?

– Молчишь? Стратегически умно, но по-житейски глупо, – в голосе генерала послышались металлические нотки. – Я скажу тебе. Мне было непросто поступить так с полковником, но я должен сам соблюдать устав и учить этому подчиненных. И чем выше звание, тем строже спрос. Я предоставил тебе слово. Когда ты обратился ко мне, остальные промолчали, но полковник тебя перебил. Он проявил неуважение ко мне, к моему званию, поэтому я его и остановил. А вот если бы ты выказал уважение к старшим по званию, подождал, пока они ответят на мой вопрос, тогда ты стал бы образцом для подражания. А так… Твое нетерпение повлекло за собой цепь событий, приведших к унижению полковника Санузы. Ты понимаешь, что это значит? Твоя спешка, вроде незначительное нарушение, посеяла зерно сомнения в сердцах акваноликов, запятнала честь офицера.

Капитан боялся пошевелиться, не опуская глаз. Ему хотелось раствориться в воздухе, исчезнуть, лишь бы искупить вину.

– Надеюсь, этот разговор пойдет тебе впрок. А пока, на неделю отстраняю тебя от службы и перевожу в сонник. Побудь ближе к народу, поучись думать на несколько шагов вперед. С твоим рвением это умение тебе пригодится. Всё, свободен! Распределение получишь у секретаря.

Капитан вытянулся, отдал честь и, стараясь сохранить лицо, вылетел из кабинета.

В приёмной сонника царила тишина, нарушаемая лишь монотонным гудением экранов. У одного из них, скучая, сидел дежурный, изредка механически обрабатывая вялый поток заявлений и запросов. Преступность в городе почти сошла на нет, а немногочисленные мелкие нарушения и семейные дрязги регистрировались по государственной электронной сети, поэтому основное время служащие коротали в зале для сотрудников, где неспешно заряжались от ярильных батарей или неторопливо вдыхали алкопар, щедро предоставляемый МБА (Министерством Безопасности Айкона). Бесплатные автоматы предлагали шары с самыми изысканными добавками к алкопару. Сотрудники могли не только подкрепиться, но и получить от этого ритуала истинное удовольствие.

За зелеными щитами кабинок томились задержанные, также имевшие доступ к ярильной батарее и искусственному алкопару. Некоторые из них страдали от разной степени отравления водой – бичом этого мира. Тяжело больных под бдительным надзором трезвенников отправляли к восстановителям в крестовики, а остальным выдавали в кабинках лекарство для рубцевания ожогов – неизменного спутника водохлёбов. Впрочем, для чекуш и синяков лекарство зачастую было недоступно из-за своей заоблачной стоимости. Тогда их лечили по программе содействия от Народного Общества Восстановителей Айкона. Зачастую это происходило именно в соннике, ведь водохлёбов задерживали за нарушение порядка или по заявке родных, уставших от их буйства. Потому-то в кабинках, как правило, обитали представители низшего сословия. Для опасных преступников, к счастью, пока пустовали камеры в подайконном помещении.

Трезуда маялся от скуки. Мало того, что его понизили до исполнителя – слава Оку, хоть не до рядового! – так и привычной ему работы в соннике практически не было. Капитан привык к расследованиям, к построению логических цепочек, к поиску улик. А тут – тишь да гладь. С удивлением он узнал, что чем меньше поступает заявок и запросов, тем больше премия у сотрудников по итогам квартала. В УГБ все было с точностью до наоборот: не успел закрыть дело в срок – премии не видать. В соннике же не торопились, понимая, что статистику уже не улучшить. Служащие предпочитали решать проблемы граждан миром, не регистрируя нарушений. Такая система шокировала капитана и вгоняла его в еще большую тоску.