Даже помёт не убираю под гнездом! Может ласточкам так ещё покойнее, привычнее. Потому и лепят гнездо точно надо мной.

Стук пишущей машинки ласточкам не мешает. Но, конечно, хотя бы раз в день я смотрю, как они строят. Откуда сенцо носят. Где его в грязь окунают-обмакивают, чтобы лучше лепилось. На какой грядке в огороде головками блестящими крутят. Это они так отдыхают. Летом на провода пересядут. А сейчас, в строительные дни – на грядках свежих расположились.

Комочки землицы для гнезда выбирают почернее, пожирнее. А заодно и верещат, обмениваются новостями. Крутит ласточка головкой, нервничает – гнездо-то не готово, и светится паленое пятнышко на её зобке.

И так каждую весну, каждый май.

Сегодня пятое мая 1988 года. Ласточки привыкли прилетать с шестого на восьмое. Как раз с Юрьева дня по Марков день.

Время ласточкина прилёта с давних пор связано у крестьян с надеждами на близкое лето. Хоть и примечали люди: после Юрьева дня ещё двенадцать заморозков бывает. Но именно шестого мая, не позднее, всем положено в поле выходить. Раньше – можно, позже – грех. Юрьев день – начало полевых работ. А «на Марка – небо ярко – бабам в избе жарко». Вот, оказывается, как подгадывают ласточки! Жду ласточек, а сам вещи хуторские и московские разбираю.

Расставил книжки, рассовал по шкафчикам крупы и консервы. Вытащил на солнышко одеяла, подушки, телогрейки, куртки – они зимовали на хуторе. Пусть продышатся верные вещи, пусть погреются.

Воды из колодца достал. Зимняя пока вода – зеленоватая, сонная. Ничего, к ночи вычерпаю, и к утру оживёт мой колодец, наберётся живой воды – прозрачной, весенней.

Что дальше? Печь надо протопить. А пока она топится, можно огородик покопать возле дома.

«Дом вести, не лапти плести». Что верно, то верно!

Вот и второй, и третий час прошёл моей новой жизни. Это моё время. Я называю его «зрячим временем». Мне кажется, теперь я вижу всё. От мая до октября всё вижу. С новосельем!

Упомянул я тут Юрьев день, Марков день и подумал: а ведь моя жизнь на хуторе подчиняется сельскому календарю. Этот календарь помнит всё. Значит, надо чуть-чуть рассказать о нём.

В дореволюционной России работы крестьянина-земледельца определялись датами церковного христианского календаря. Постепенно календарь, даты обросли местными признаками погоды, приметами, пословицами. Крестьяне искали зависимость урожаев и недородов от погоды. Замечали сроки сева, ухода за посевами, начала уборки, запоминали даты зацветания диких растений. Со временем и святцы подчинились быту крестьянина, его заботам об урожае: «Из одного дерева икона и лопата»!

Святцы – это список святых, которых чтит православная церковь. Составлены святцы в порядке месяцев и дней года. Иначе святцы называют месяцесловом.

Чаще всего святым давали прозвища, связанные с началом и концом какой-нибудь работы. Так было удобнее запоминать даты. Ведь записей народ не вёл и потому легко приспособил месяцеслов к своим наблюдениям. Например: Василий—капельник, Герасим-грачевник, Родион-ледолом, Еремей-запрягальник, Мавра-зелёные щи, Фёдор-житник, Степан-сеновал, Исакий-малинник, Авдотья-огуречница…

Приметлив, поэтичен труд земледельца! Так и складывался народный календарь. Нам очень нужны всё эти приметы. Они возбуждают чувства, напоминают о потерях, будят совесть.

Вот и получается, что наши предки умели и избы рубить, и землю пахать, да ещё устные календари-месяцесловы составлять. Крестьяне связаны с природой ежедневно, ежечасно своим трудом.

Народный календарь помогает крестьянину и сегодня считать своё трудовое время, иметь свою историю. Это удобная памятка. По ней живёт и мой хутор Шилишки.