Да, не так я мечтала провести эти теплые деньки…

Интересно, сколько я пролежу на этой койке, прежде чем смогу с нее встать? Неделю? Месяц?

Мама расстроится…

Вспомнив о маме, я задумалась и над тем, как моя родительница будет объясняться с семейством Ралороев. Наверняка она выждет неделю или две, надеясь на скорое выздоровление, но если целитель поступит, как планировал, то маме придется разрывать мою помолвку с наследником знатного рода. Даже если я очень быстро поправлюсь, Ралорои и слышать не захотят о магии.

Я старательно отодвигала от себя мысль о том, что у меня самой, похоже, есть магические способности. Как и о том, что кто-то из близких сознательно мне эти способности заблокировал. Ведь если начинать задумываться о том, от кого я унаследовала свой дар, то возникают неприятные догадки. Весьма и весьма неприятные. Куда неприятнее вынужденной неподвижности и той обстановки, в которой я оказалась.

– Давненько такого не было, – согласился магистр Артальнир и задумчиво погладил густую седую бороду. – Мне казалось, подобное изжило себя еще несколько столетий назад. Да и тогда ментальные блоки подобного типа ставили уже на взрослых, если становилось явственно, что и седьмая ступень им не по силам, а магия плохо отражается на здоровье.

– Вы правы, директор, – покивал мастер Ллерой и обвел взглядом собравшихся в кабинете преподавателей. – Господа, думаю, нужно известить Надзор. Пусть пострадавших нет, но нужно понять, кто едва не навредил не только девушке, но и ее окружению. Я не боевой маг, всего лишь целитель, но судя по состоянию ауры, сила удара была не менее первой ступени.

– Первой? – поразился директор и нервно отбарабанил пальцами по столешнице.

Целитель замялся и уточнил:

– Это лишь предположение. Возможно, я сильно преувеличиваю.

– Обычно мы гасим всплески у молодых магов за счет давно продуманной защитной системы академии, – вздохнул директор. – А все известные дети-маги носят специальные артефакты, считывающие состояние. Тут же ситуация сродни нестабильному заклятию.

– Правда, насколько я понял, мать девушки даже не в курсе, что у дочери есть способности, – добавил целитель.

– Подобное возможно? – удивился мастер Краш – сутулый длиннолицый мужчина в потрепанном костюме-тройке, в своих очках с толстыми линзами больше похожий на пожилого часовщика, чем на магистра артефакторики.

– Ну… – замялся Ллерой, – похоже, моя пациентка не приходится госпоже Демаро родной дочерью.

– Правда? – переспросил директор и нахмурился.

– Да. Судя по всему, эта аристократка приняла девочку в качестве дочери вскоре после того, как умерла родная мать Элин. Госпожа Демаро обмолвилась, что не знает о том, что происходило с ребенком до трех лет.

– А отец? – подал голос мастер Бур – неприметный человек среднего роста, занимавший в академии среднюю по значимости должность преподавателя теоретической магии у первого курса.

– Об этом еще предстоит узнать, – поморщился целитель, – но я допускаю, что чета Демаро вообще никак с девочкой не связана.

– Что ж… – задумчиво пробормотал директор. – Хорошо, что девушку перевезли сюда. Держите меня в курсе, мастер Ллерой.

– Буду сообщать обо всех изменениях, директор, – заверил целитель.

– А каково нынешнее состояние девушки? – уточнил мастер Краш.

– Сложно судить, – вздохнул целитель. – Ее аура в плачевном состоянии. Я опасаюсь лишний раз использовать магию вблизи пациентки. Это может оказать пагубное влияние. Попробую использовать щадящие методы.

– Я принесу вам необходимые артефакты, – заверил Краш. – Я как раз исправил те, что вы давали.