Потом Лиля посмотрела на меня, и ее мордашка сделалась грустной.

– Два года, – горько вздохнула она.

– Все будет хорошо, – твердо сказала я, пытаясь успокоить скорее себя, чем сестру. – Время пролетит быстро, ты глазом моргнуть не успеешь. Зато, когда я вернусь, у тебя будет самое красивое платье для Бала, какое только можно купить за деньги!

– И туфли! – строго напомнила она.

Я же говорила, Лиля у нас нигде не пропадет.

Состязания абитуриентов были назначены на следующее утро. Нас разбили на группы по специальностям. Мьюла с Вербой отправились к зельеварам, молясь, чтобы их не поставили в одну пару, так как проигравший должен будет покинуть Академию. Ночь перед экзаменом мы провели в свободной аудитории, потому что два корпуса женского общежития не могли вместить всех желающих. Из-за шума и духоты я не выспалась, а утром пришлось отстоять длинную очередь в душ. Очередь в столовую оказалась еще длиннее, так что вместо завтрака я успела только вдохнуть запах кофе, и все. Короче, на экзамен я шла в самом боевом настроении.

Состязания артефакторов проходили в просторном светлом кабинете, стены которого были по углам отделаны шонгритом. Этот минерал обладал свойством поглощать излишки магии, что было нелишней предосторожностью. В дальние окна врывались потоки света, тогда как ближнее окно все было затянуто серой моросью: на улице соревновались маги-погодники. Из-за этого погода сделалась особенно нестабильной.

Для нас уже были приготовлены двухместные верстаки со стандартным набором: артефакторные пластины, лупа, пинцет, пакет кристаллов и прочие инструменты. На каждом столе лежал конверт с заданием. У входа в аудиторию стояла Гортензия Скопа – декан нашего факультета. Это была строгая дама на полголовы выше меня, с резкими, будто вырезанными бритвой чертами лица и сжатыми в нитку губами. На вид ей можно было дать и сорок лет, и шестьдесят. Такие люди почти не меняются. И улыбаются, наверное, только по большим праздникам. За ее спиной маячила расторопная девушка в серой пиджачной паре с блокнотом в руках – видимо, секретарша или помощница.

– Тяните жребий, – предложила она.

Я протянула руку к шкатулке, накрытой шелковым платком. Только теперь я заметила, что все столы в классе были пронумерованы. Выбирая место, ты в то же время выбирал себе соперника. За некоторыми столами уже сидели студенты, готовые приступить к заданию.

– Номер шесть, – сообщила секретарь и махнула рукой в сторону окон.

Шестой стол располагался в первом ряду, в углу класса. Мой соперник уже был на месте. Весь в золотой пряже солнечных лучей, блестевших в его темных волосах, там сидел темноволосый парень в элегантной черной рубашке и черных брюках. Одна тяжелая темная прядь падала ему на лоб. Он задумчиво смотрел то ли на осенний пейзаж за окном, то ли вглубь собственных мыслей, вертя в руках карандаш.

Разумеется, я сразу его узнала, ведь я читала все его интервью, а некоторые даже хранила в своей папке с вырезками. Но все равно, Кай Ворон, буднично сидевший за столом в артефакторном классе – это нечто невероятное. Я поморгала, надеясь, что эта монохромная галлюцинация развеется. Не помогло. От возмущения мои ноги приросли к месту. Зачем он сюда пришел? Ему ведь не нужно было бороться за место! Абитуриентов из Золотой дюжины зачисляли в Пенту без дополнительных испытаний, и для Ворона место здесь было зарезервировано заранее, вместе с удобными, прекрасно обставленными комнатами в его личной башне, будь она неладна. Ему не обязательно было участвовать – но нет, он явился сюда со своими блистательными талантами, как будто всем назло! Теперь из-за него другому ученику придется отправиться восвояси.