Когда мы после обеда идём на урок по преобразовательной магии, я готова взвыть от тоски. С учениками средней школы мы не пересекаемся, поговорить с кем-то из класса Кэти даже на переменах я так и не смогла. Однокурсники меня тоже сторонятся – все, кроме Дженны, за что я ей очень благодарна.

Когда мы входим в аудиторию, нас встречает мистер Бэйли.

– Разве он не ведёт географию? – негромко спрашиваю я у Дженны, пока мы усаживаемся за партой.

– Здесь часто так, – пожимает плечами она. – Преподов мало, поэтому они совмещают предметы и классы. Профессор Петерсон ведёт практику по контролю Источника, анатомию и управление стихиями. Миссис Рид даёт уроки этикета и практику диагностики. Мистер Бэйли вот – географию и преобразования.

Она умолкает, когда звенит колокол и профессор требует тишины. С преобразовательной магией я хорошо знакома. Развоплощать предметы и пересобирать их заново в новых формах даётся мне легче контроля стихий или диагностики ауры. Я без труда выполняю задание: сделать из стеклянного графина отдельные стакан, ложку и блюдце, – за что получаю отличную оценку и похвалу мистера Бэйли.

– Такой душка, не правда ли? – с усмешкой спрашивает Дженна, когда профессор отходит к другой паре учеников. – Не представляю, как он уживается с Дэмианом летом вне академии.

– Они родственники? – удивлённо оборачиваюсь я, и подруга дёргает меня за рукав, заставляя повернуться обратно.

– Харви Бэйли – младший брат Гвендолин Бэйли. Они вроде как аристократы – древний род, но потеряли всё состояние, – шёпотом рассказывает Дженна. – Его сестра два года назад вышла замуж за отца Дэмиана. Теперь Мейсоны имеют связь со знатью, а Бэйли наконец-то при деньгах.

– Могу только посочувствовать, – шепчу я в ответ. – Породниться с Дэмианом – всё равно что пустить бешеную собаку в палисадник.

Дженна прыскает со смеху, и мы обе тут же делаем вид, будто невероятно заняты заданием: профессор смотрит в нашу сторону.

Урок заканчивается разбором ошибок. Мистер Бэйли подробно объясняет, как нужно было направить поток магии, сколько силы черпать из Источника, чтобы произошло преобразование. Он долго хвалит меня – так долго, что я аж краснею.

– Безупречный расчёт используемой магии! Невероятная точность! Вы не потеряли ни крупицы, мисс Хантер. Великолепно!

Когда раздаётся звонок, и мы с Дженной покидаем класс, кто-то толкает меня в спину.

– Не все считают тебя великолепной, мисс Заучка.

Нас обгоняет высокая блондинка. Школьная форма только подчёркивает женственную фигуру, огромные голубые глаза умело подкрашены – так сразу и не заметишь, что есть косметика. Прищурившись, девушка окидывает меня оценивающим взглядом.

– Легко быть лучшей на фоне ничтожества, – бросает она, и убегает вперёд по коридору, только каблуки цокают по каменным плитам.

Её сопровождают ещё две девушки: рыжая и брюнетка. Обе морщатся, проходя мимо. За ними тянется шлейф сладковато-горьких духов. Вспоминаю, как эта троица поглядывала на нас с Дженной весь урок.

– И что это было? – Изумлённая, я поворачиваюсь к соседке.

– Реджина Стивенс, – чуть сгорбившись, отвечает та. – Она была лучшей в классе преобразований. До тебя.

– И останется ею, – фыркаю я, поправляя перекрутившийся ремень сумки. – Учёба интересует меня в последнюю очередь.

Дженна неуверенно улыбается, но я вижу, как испортилось её настроение. Она нервно сжимает книги в руках, а когда я предлагаю пройтись по женскому крылу – урок преобразований был последним на сегодня, и мне хочется узнать, в какой комнате жила Кэти, – вдруг начинает нести нелепицу.

– Знаешь, мне нужно прогуляться… Ты иди, встретимся за ужином.