Раненный парень застонал, и отец тут же кинулся к сыну, осматривая пропитанные кровью повязки. Бабки закудахтали как наседки, причитая о судьбе молодца.

- Как же так-то, наш Ренурчик, наш сильный, красивый парень, и кто его так?.. 

Тут до прибывших дошло, что нужно осмотреть место, где сыночка старосты и получил эти раны. По траве разлетелись алые брызги, трава приямытаа, одежда моя похожа на несуразные тряпки. И руки дрожат от пережитого. Высокий мужчина недовольно глянул на мой подол, разорванный ворот, и, кажется, всё понял, но предпочел сделать вид, что ничего не было. 

- Опять Виталина! И почему я не удивлен?! – рявкнул Дранк, староста, - разве отец не запретил тебе ходить к лесу? 

- Запретил, - я понуро опустила голову, сама думая при этом про зверя и его горячий язык. Не глупый пёс, а жестокий убийца выглянул сегодня на поляну. И спас меня. В этом нет сомнений. Только вот как он заметил происходящее, как понял, что нуждаюсь я в помощи? И так ли опасны эти загадочные твари… Пока, от деревенских вреда было гораздо больше. Сколько тычков и щелбанов я переживала в детстве, и вот теперь, когда, как бабочка, окуклилась и распустила крылья, моя внешность и доверчивость снова сыграли не в пользу хозяйки. 

- Кто его ранил, отвечай? – староста больно схватил меня за подбородок, заставляя посмотреть в лицо. 

- Волк! Он вышел из леса, когда ваш сыночка решил взять силой то, что ему не предназначалось, - злость вылилась в грубые слова.

- Врёшь! Не было никакого волка! – встрял вдруг Силк, светленький паренёк, стоявший на карауле, пока его друг рвал на мне платье. 

- Силк, протри глаза! Как это не было?! По-твоему, это я ему поставила порезы? – ляпнула и замолчала, потому увидела на лице парня подтверждение своих слов. Да он и правда думал, что это я. Я! Но как?! 

Староста перевел задумчивый взгляд на свидетелей. Лаврик, паршивец, гаденько усмехнулся и ткнул пальцем в мою сторону.

- Конечно она его ранила, кто же еще? На поляне были только мы. Ренур нагнул девку, а как хотел…эм… поговорить, так и получил порезы эти.

Сын старосты снова застонал, намекая, что неплохо бы перестать болтать и отвести его к местной лекарке, бабке Агафье. 

- Не знаю, какие у вашей семейки секреты, но чтоб я тебя рядом с моим сыном не видел! – твердо сказал Дранк и бабки его поддержали. Языкастые и злые сплетницы. Как только доковыляли сюда на своих пропитанных ненавистью отекших ногах?

- Морковка с ботвой, вот кто она, девка эта. Одно сказать надобно – ведьмина дочь! Приживалки они оба с отцом, - припечатала бабка Маруся, местная сплетница с отсутствующими зубами.

И вот в этот момент я действительно почувствовала себя лишней. Случись кто снасильничал Анишку, там все бы село встало на ее защиту, и отец девушки бы выпорол парня, а потом заставил бы жениться. Со мной же отчего-то деревенские не сюсюкались.

- Прикройся, отворяющая, - последнее слово было выплюнуто с издевкой. 

- Эй, Дранк, да у нее глаз один зеленым горит! – заметила Маруся и осенила себя знаком защиты.

Но меня уже понесло. Такова была дурная девичья натура. Я могла долго терпеть, но накопленное рано или поздно выплеснется, переполняя чашу. Уже и запрет папеньки забылся, и то, что глаз остался без линзы стало безразлично. Все чувства будто выгорели, оставив только злостное ощущение несправедливости и грязи. Бедра после прикосновений Ренура горели, под тонкой светлой кожей уже наливались синяки. Платье – безвозвратно испорчено. И волк этот, которого никто, кроме меня якобы не видел!

- А не вам ли, бабка Маруся, мой отец помогал дрова колоть и баньку ставить? – я поднялась с травы, стараясь не обращать внимания на брезгливые взгляды деревенских. – Не вам ли, староста Дранк, когда ваша кобылка принесла жеребчика хромого я его выхаживала травами? Не ты ли, Лаврик, еще месяц назад у моего дома с букетиком полевых цветов стоял?! А теперь решили компанией подкараулить и снасильничать?