Кирилл Карлович развернулся и покинул помещение. Мальчишки кинулись на помощь избитому.

– Да кто он такой? – вымолвил Старый Костоправ.

– Мой переводчик, – ответил оправившийся от изумления мистер Миллер.

Констебль, полный решимости призвать юного князя к порядку, покинул пристанище Старого Костоправа. Кирилл Карлович ждал на улице. Не успел мистер Миллер слова вымолвить, как юноша обрушился на него с упреками.

– Послушайте! – возмутился князь. – Вы представитель власти или кто? Почему вы лебезите перед отребьем? Они должны от страха помирать при упоминании вашего имени. А кто слово скажет, по роже! Чтобы зубы вылетели!

– Мы в Лондоне, а не в диком поле! – ответил констебль.

– Так что же, в Лондоне правят разбойники?

– В Лондоне правит закон.

– Не вижу, чтобы закон тут правил, – буркнул князь.

– Впредь попрошу,.. – возмущенным тоном произнес констебль.

Закончить он не успел. Какой-то субъект выбежал из-за угла и закричал:

– Миллер! Миллер! Нэнси Уотерстоун убили!

Мистер Миллер растолкал зевак перед входом в пансион и прошел внутрь. Кирилл Карлович последовал за констеблем.

Все семейство Полеских и панна Ласоцкая находились внизу.

– Черт знает, что тут творится! – буркнул старый князь.

Кирилл Карлович перевел его слова для мистера Миллера.

– Да уж, метко сказано, – с горькой улыбкой сказал констебль.

Князь Карачев переглянулся с Амалией. Девушка была напугана. Марек то и дело хватался за голову. От переживаний он даже никак не проявил ревность, хотя заметил, как Кирилл Карлович обменивался взглядами с девушкой.

– После ареста мужа она совершенно перестала что-либо делать, – посетовал пан Полеский Старший. – Я спустился сюда. Я хотел напомнить, что мы платим ей деньги. И застал ее бездыханной…

Кирилл Карлович пересказал слова старого князя констеблю. Мистер Миллер кивнул и открыл дверь в хозяйскую спальню.

Миссис Уотерстоун лежала на постели, безвольно разбросав руки и запрокинув голову. Кирилл Карлович содрогнулся, увидев разверстый рот, полуокрытые глаза с закатившимися зрачками и ввалившиеся щеки. Князь с отвращением подумал о том, что в момент знакомства находил в миссис Уотерстоун некую привлекательность.

На столике у кровати стояли открытая бутылка и стакан. Мистер Миллер понюхал горлышко и сказал:

– Нужно послать за доктором.

Он обвел взглядом растерянные лица жильцов и вздохнул, сообразив, что поляки не поняли его слов.

– Князь, скажите им, чтобы ничего не трогали. А мы пойдем за доктором, – сказал мистер Миллер.

Констебль думал о том, что предстоит вновь разбираться с польскими эмигрантами. Теперь русский князь оказался кстати. Только нужно было обуздать его нрав, чтобы он ограничился обязанностями переводчика и не путался под ногами. Однако к досаде Тома Миллера планы Кирилла Карловича приняли новое направление.

Из толпы вынырнул Петюня.

– Сэр, отследил я того господина, – сообщил он.

– И что? – спросил Кирилл Карлович.

– Он пошел в дом к одному мистеру, – Петюня метнул взгляд на констебля, понизил голос и добавил: – А я прежде уже видел этого господина. Он заходил в тот самый дом, где вы только что были.

– Ты хочешь сказать, что тот, за кем я поручил проследить, сейчас в гостях у того, кто бывал в доме миссис Уотерстоун! – удивился князь Карачев.

– Вот-вот! – подтвердил Петюня.

– Что вы там шепчетесь? – обронил констебль.

– Я рассказал, что миссис Уотерстоун убили, – сказал Кирилл Карлович.

– Убили, – повторил Петюня с удивлением.

Впрочем, эмоции его не были слишком сильными, поскольку совсем недавно он знать не знал, кто такая миссис Уотерстоун.