Не исключением стал и Мариуполь, созданный греками на землях некогда запорожских казаков, перемешанных до этого с разными тюркскими народами и потомками сарматов. Войны приводили в этот город французов и англичан, немцев, итальянцев и австрийцев, турок и американцев. Что уж говорить о множестве заморских купеческих миссий, располагавшихся в этом портовом городе с самого начала его существования и до советского периода. И конечно же, здесь издревле селились русские и их малороссийские братья, утвердив среди населения основной язык общения – южнорусский суржик. Вот из такой многоликой и полицентричной амальгамы разнородных суспензий и народились прелестницы Мариуполя.

Это правда, что Бог создал сначала мужчину и лишь потом женщину… Разве художники, скульпторы, писатели или поэты, прежде чем предъявят миру шедевр, не начинают с черновой работы?

Пашка за свои двадцать два года, кроме своего села, Воронежа и Донецка с Комсомольским, ничего не видел. С Мариуполем познакомился в бою и не имел особенного желания и возможностей рассматривать женскую часть населения. И за два года службы в донецком комендантском полку он себе не нашёл девушку. Почему? Да не думал об этом, и весь сказ. Службу нёс исправно, глупостями не занимался, пулемёты изучал скрупулёзно, вытачивал из себя настоящего солдата без страха и упрёка, профессионального мастера военных дел. У него получилось и в бою потом пригодилось. Воевал отважно. За спинами не прятался. Друзей в беде не оставлял. Ранило слабо. Контузило легонько. В целом выжил. Теперь можно отдышаться. Теперь можно и по сторонам оглядеться.

Приблизительно или именно так начал раздумывать Павел с приездом в Мариуполь. То ли природная закономерность наконец начала будоражить его буйно цветущий организм, то ли мамины просьбы и заклинания о желании увидеть внуков подействовали, но каждый раз выходя на дневное дежурство и патрулируя центральные улицы, Павел вольно или невольно начал заглядываться на молоденьких девушек, одетых в летнюю знойную пору достаточно легко, чтобы дорисовать в своём воспалённом воображении всё очарование женского тела, скрытого под воздушным, бессовестно прозрачным сарафаном.

Какие же они были разные. И какие же они были чудесные. Через неделю-другую у Павла уже сложился некий стереотип предполагаемой дамы сердца. Обязательно стройная невысокая смуглая брюнетка с голубыми глазами. Девушки именно с такими критериями привлекали его внимание чаще, оставляя постепенно в стороне обладательниц светлых, рыжих и откровенно крашеных волос. Бледная кожа при тонких ножках ему казалась явным признаком болезненности несчастной, которая вряд ли сможет ему народить хотя бы троих детишек, и желательно мальчиков. Высокая плоскогрудая ему ни к чему, с его-то ростом метр семьдесят три. Большая грудь при маленьком росте и широком «фундаменте» также не привлекала известной непропорциональностью. Позже парень заметил, что его отталкивает неухоженность рук и чрезмерный макияж, похожий больше на боевой раскрас амазонок, идущих на захват в плен особей мужского пола. Куртизанки для Паши просто не существовали в качестве женщин, брезгливо воспринимались им в качестве раскладушек с бульвара. Об этом знали все бойцы, которые уже успели не только найти, но и воспользоваться услугами жертв безграничного социального темперамента.

Наряды-дежурства в городские патрули стали для него настоящим хождением по минному полю: когда он уже готов был начать подбивать клинья к той или иной девушке, хоть отдалённо напоминавшей придуманный идеал, так внутренний голос начинал бить тревогу и сеял сомнения в душе Павла. Баба, конечно, не мина, но уж как-то не хочется идти вразнос по всем понравившимся с первого взгляда девушкам, буквально перебирая их через постель. И вот ведь какая подлая мысль начала посещать Пашку: «А вдруг после первой близости у меня к ней вообще пропадёт интерес?» Ведь ещё до армии было у него так с одноклассницей Нюркой. Добивался её, добивался целый год, а как после выпускного наконец случилось, Пашка тут же и остыл. Да так остыл, что на следующий день сбежал к тётке в Воронеж – в педагогический институт поступать. Девка та поискала его, да не так долго и погоревала, скоренько выскочив замуж за разведённого соседа. А тот и рад, что в новый брак с девственницей пошёл… Ушлая Нюрка оказалась, и хорошо, что Пашка к ней так быстро остыл. «Попила бы кровушки, стерва эдакая», – думал иногда парень, вспоминая свою несостоявшуюся любовь.