Самира признавалась Кифару, что тоже подумывает о потомстве, однако молодость брала своё, и она справедливо считала, что пример сестры важен, да, но у неё всё ещё впереди. Кифару не настаивал и давал ей возможность заниматься не менее важным детищем – проектом «Спорт Гол КСС», который вот уже некоторое время привлекал к их острову всё больше мирового внимания своей эпатажной необычностью. Кое-где, правда, уже начинали возникать некие его подобия, но не такого масштаба и не с таким «информационным покрытием», что априори превращало любые попытки копирования «античной эстетики» в «дешёвую порнушку», говоря языком Самиры, которая совершенно на тему конкуренции – как в спорте, так и в семье – не переживала, поскольку знала наверняка: ни у кого нет и не будет такого призового фонда, как у них, а значит, и такого уровня спортсменок. Любую девушку можно побудить раздеться догола за небольшие деньги, но даже за большие нельзя при этом превратить её в настоящую профессионалку. А у них на турнирах выступали чемпионки стран и континентов, согласившиеся при этом уподобиться греческим богиням, даже без туник.

Кифару считал себя счастливым человеком. Оглядываясь назад, он осознавал, что всё в его предыдущей жизни складывалось пусть не совсем гладко, но именно так, как должно было. Иначе как объяснить то, что при всём своём интересе к противоположному полу он к двадцати с лишним годам окружил себя двумя жёнами-красавицами и не менее привлекательной во всех отношениях рабыней, и при этом никто не ревновал его не только друг к другу, но и к прочим его увлечениям, а Самира им даже потворствовала, занимаясь «спорт голом». Благодаря ей у него уже накопилась внушительная коллекция фотографий и видео лучших в мире спортсменок в том виде, в каком их видели разве что мужья и любовники. Все победительницы, будь то в командном или личном первенстве, традиционно задерживались на острове на несколько дней и принимали участие в «съёмках на память» или «для истории», хотя на самом деле результаты не шли дальше компьютера и предназначались для уютного согрева его мужского самолюбия. Он не изменял жёнам и даже рабыне, а те почему-то не считали изменой его нескончаемый платонический – «эстетический», как любила уточнять Самира – интерес к обнажённым женским телам, особенно в движении. Иногда, конечно, его нет-нет да одолевали сомнения, и ему хотелось проверить их искренность, приведя в замок какую-нибудь из победительниц и устроив с её участием небольшую оргию. Однако он этого не делал, тоже вполне сознательно. Возмущение и скандалы ему были не нужны, а если бы этот каприз все молчаливо стерпели, что бы это доказало? Что ему не перечат, потому что он всех содержит, и боятся потерять? Его бы это обидело и разочаровало ещё сильнее. Потому что, как и любой уважающий себя мужчина он, быть может, наивно полагал, что его любят и уважают за другие достоинства.

Об этом или примерно об этом он размышлял, пока ехал в тот день от замка через пол-острова к спортивному комплексу. Ехал, как ему нравилось, в полном одиночестве, на велосипеде, правда, новеньком, недавно купленном в торговом центре при комплексе. Торговый центр тоже был их с мистером Стэнли детищем, позволявшим последнему отмывать серьёзные деньги, а сородичам Кифару – иметь разные мировые прелести жизни, например, очень хорошие и удобные велосипеды.

Самира укатила на джипе, полагавшемся ей по статусу как руководительнице КСС, хотя если бы они отправились в дорогу вместе, едва ли она отказалась бы от такого же велосипеда только с женской рамой, который ждал хозяйку в гараже среди своих собратьев, поскольку Кифару заранее позаботился о том, чтобы самое полезное средство передвижения было у всех членов его большой семьи. Даже у старших малышей уже были трёхколёсные драндулетики, но они их пока игнорировали, предпочитая бегать и ползать.