Как и присутствующие на стоянке интересного вида люди. Пара солидно одетых мужчин в тёмных очках внимательно следили за рулением наших вертолётов. Думаю, что именно у них есть вопросы ко мне.
Что ж, я знал на что иду. Зато совесть у меня перед товарищами чиста.
– Омар, 302й, выключаемся. Спасибо за управление.
– 302й, всего доброго. Удачи, – ответил руководитель полётами.
Он понимал, что сейчас мне грозит разбирательство.
Только я вылез из кабины, ко мне уже подбежал Валера Носов и несколько техников.
– Саныч, что там происходит? Как там наши парни? – быстро спрашивал Валера.
– На связь выходят, подробностей сказать не могу. Поскольку сам не знаю.
Уточняющие вопросы от техсостава я оставил без ответа. Пока что лучше не афишировать информацию из района высоты 799. Но вот серьёзным ребятам в очках это не объяснить.
Они готовы меня слушать, а точнее «сильно настаивают» на этом. С ними рядом находился и наш особист – майор Турин. Так что принадлежность данных господ к одному Комитету сомнений не вызывает.
– Александр Александрович, доброго дня, – подошёл ко мне парень в очках и с бородой на лице.
Такое ощущение, что он её отрастил совсем недавно. Слишком она у него аккуратная.
– И вам не болеть, – пожал я протянутую мне руку.
– У меня и моих коллег к вам есть вопросы. Пройдёмте с нами…
– Если вы не заметили, мы немного заняты. Вернулись с боевого вылета. Готовимся к повтору, – поспешил я отказаться от приватной беседы.
– Не стоит. К вам много вопросов, и вы на них ответите, – сказал бородатый и указал мне на КДП.
Глава 2
Сцена на стоянке поразила меня оригинальностью. Я мог предположить, что по возвращении с вылета мне предъявят обвинение в нарушении приказа вышестоящего начальства, инструкций, и, само собой, норм международного и гуманитарного права.
Скорее всего не успел ещё Пакистан сделать заявление на весь мир.
Вот меня и терзают смутные сомнения по поводу темы приватной беседы.
– Товарищ, я не знаю, как вас зовут. Если вы не заметили, у нас идут очень серьёзные мероприятия. Я должен получить задачу перед очередным боевым вылетом. Давайте беседу оставим на вечер. А лучше через неделю, – похлопал я по плечу бородатого и повернулся к стартовому домику.
– Александр Александрович, боюсь, перенести нельзя, – сказал бородатый, достав сигарету из пачки.
Он не сводит с меня оценивающего взгляда. Буквально прожигает меня, пытаясь загипнотизировать или напугать. Ни то ни другое у комитетчика не получается.
– Товарищ майор, ваши коллеги в курсе, что идёт операция и я, как исполняющий обязанности командира звена…
– Сан Саныч, операция вступила в стадию завершения. Отряды боевиков разбиты, но Ахмад Шаху удалось скрыться. Ваш командир Енотаев в курсе вызова вас к моим коллегам. Сейчас он улетел на эвакуацию группы Сопина, – объяснил начальник особого отдела.
Тогда вопросов у меня нет. А вот недоумения остались.
– Я к вашим услугам, товарищи.
Бородатый вновь показал в сторону КДП, и мы направились на разговор. Тут же меня догнал Кеша.
– Командир… я… ты…он… – запыхался мой лётчик-оператор, показывая в сторону вертолёта.
– Кеша, перечисление местоимений оставить. Говори, что случилось.
– Короче, бак пробит, фюзеляж как друшлак, створки двери опять сломались…
– Ну, я понял, что мы нахватали свинца по самые помидоры. В остальном всё хорошо?
– В целом, да. Вертолёт в строю.
– Отлично. Мне на беседу надо, а ты пока в стартовый домик, – протянул я Кеше защитный шлем и наколенный планшет.
Оружие и «лифчик» оставил у себя. Иннокентий с интересом посмотрел на «конторских».
– О! А это к тебе, Саныч, пресса приехала? Интервью брать? – улыбнулся Петров.