Я вышел из штаба и направился к стартовому домику. Но дойти до него у меня не получилось. На посадку в это время заходила пара Ми-8 нашей эскадрильи. В воздухе продолжали кружиться Ми-24 моего звена, прикрывая «пчёлок».

На стоянке уже ждали УАЗы «таблетки», а к вертолётам спешили техники. Сдвижная дверь первого вертолёта открылась. Из грузовой кабины начали выносить раненых бойцов. Грязные, пыльные, с перевязанными руками и головами. У кого-то одежда разорвана в клочья, а «лифчик» болтается на одной лямке.

Тяжёлых нет. Всех сразу отвезли в медроту. Я присмотрелся, но никого из раненных не узнал. Да и форма не спецназовская. Видимо, наши вертушки забрали раненых мотострелков. Где же тогда группа Сопина?

– Саныч! Саныч! – кричал сзади Кеша, бегущий ко мне со всех ног.

В руках мой защитный шлем и планшет. Сам Петров уже экипирован. Рядом с ним бежали и Ваня Васюлевич со своим лётчиком-оператором.

– Командир, надо снова туда. Наши не могут пробиться. Духи очередной волной пошли.

Вот тебе раз! И два, и три! Там «сопинцы» уже из последних сил держатся. Жара, постоянные обстрелы, пыль, дым и песок – вот так выглядит филиал ада на земле.

– Что на сопредельной территории? – спросил я, двигаясь к вертолёту.

Валера Носов заканчивал подготовку, закрывая приёмник пушки ГШ-2-30. Блоки заряжены, а ракеты «Штурм» подвешены.

– Кеша, так что там у соседей? – повторил я вопрос, надевая шлем на голову.

– Не докладывают. Командир местного полка возвращается. Там сейчас Енотаев с Кислицыным.

– На Ми-8 хотят пакистанскую армию остановить? – удивился я, хлопнув «пятюню» Носову.

– Хотят забрать Сопина и выживших. Приказ был от 001го эвакуировать их, пока мотострелки оттянули на себя духов из долины. Но паре Енотаева не дают сесть. Слишком плотно долбят с пакистанской стороны.

По рассказу Кеши, вооружения у пары Ефима Петровича почти нет. А тут и с востока продолжают идти колонны.

Вот же уцепились пакистанцы за эту высоту! Видимо, для них дело принципа сломить бессмертный советский спецназ. Одно только настораживает – на больших высотах однозначно идёт своя война – советские МиГ-21 против пакистанских «Миражей». А может быть и новеньких Ф-16!

Двигатели запустились. Вертолёт вибрировал и слегка покачивался. Чувствуется, что он готов к бою.

Посмотрел влево и увидел, что Ваня Васюлевич уже закрыл кабину и готов доложить о готовности к вылету.

– 302й, запущен.

– Понял, 4й. Омар, 302й парой, готов со стоянки взлететь, – запросил я быстрый взлёт.

– Разрешил, – спокойно ответил руководитель полётами.

Через минуту мы уже парой шли вдоль реки, осматривая поле боя на подступах к высоте 799.

– Наблюдаю разрыв! Север – 100, Восток – 50, – корректировал наводчик огонь артиллерии.

«Боги войны», как называют артиллеристов, работали плотно. Накрывали целые квадраты, в которых ещё могли быть духи. От каждого взрыва в воздух поднимались клубы пыли. Земля уже была перепахана, как перед посевом. Но ещё не всё! Отдельные группы душманов перемещались среди маленьких расщелин и сопок.

А вот работать артиллерии по высоте 799 было слишком опасно. Попасть по своим можно элементарно.

– Торос, 302й. К вам для работы, как принимаешь? – запросил я авианаводчика.

Рядом с высотой кружилась пара Ми-8. Близко они не подлетали, а скрывались за хребтом, который отделял реку от долины и уходил вглубь пакистанской территории.

– 302й, я 201й. По ним с востока работает артиллерия. Приказа атаковать нет.

Если наши артиллеристы не стреляли по склонам, то пакистанцы не жалели ни своих, ни чужих.

– Понял. Наблюдаю батарею, – ответил я.