Кажется, они извели на меня весь нашатырный спирт, прежде чем смогли с чистой совестью выставить за дверь припадочную тетку.

Лель встретил меня у двери кабинета. Ему хватило такта не задавать вопросов, он просто пошёл со мной рядом. Действительно, о чём спрашивать, когда все результаты у меня на лице написаны. «Дорогая, скажи мне те три волшебных слова, которые свяжут нас навеки! – Дорогой! Я беременна». Когда-то я долго смеялась этому анекдоту.

Июльский вечер был стеснителен и, лишь взглянув на часы, люди могли догадаться, что он наступил.

– «Похоже, Мазай сегодня не в духе…» – переговаривались зайцы, наблюдая за Герасимом, топящим Му-Му. – Лель покосился в мою сторону. Не подействовало. – Или вот ещё случай. Поймал Вини – Пух Золотую Рыбку и отпустил. Изумилась Золотая Рыбка такой доброте и решила просто так исполнять все его желания. Идёт Винни-Пух по лесу, есть хочет. Думает: «Найти бы сейчас дерево с большим дуплом, а в нём дупло с мёдом». Вдруг откуда ни возьмись перед ним дерево с дуплом, полным мёда. «Эх, – думает Винни-Пух, – лезть туда высоко, не сумею я с голодухи…» И в ту же секунду оказывается в дупле по уши в меду. Ест, причмокивает. Бежит мимо Пятачок. Видит Винни-Пуха на дереве и кричит: «Винни, что ты там делаешь?» – «Мёд ем». – «Угости медком голодного поросёнка!.. Ой! Винни!.. Что это?.. Куда это я пошёл?..» Я тебя правильно понял?

Отворачиваюсь, пряча невольную улыбку и увлажнившиеся вдруг глаза. Это все гормоны! Ну будет у меня ребенок, а мама, наконец, станет бабушкой с моей помощью.

– Мавра, не ты первая, не ты последняя. Зачем же так переживать? – Он попытался заглянуть мне в лицо. – Конечно, ситуация не самая простая.

– Убила бы тебя, если бы могла, – в сердцах ударяю его кулаком в плечо. – Ну почему именно ты?!

– Мне кажется, что нам стоит разделить ответственность. Хотя это вообще-то твоя вина.

Зыркаю на него исподлобья так, что бедняга споткнулся. Вообще-то он прав, но признать это сейчас я не готова.

– И ты вот так просто смиряешься с тем, что станешь отцом? – спрашиваю спустя какое-то время.

– А есть выбор? – Лель прищурился.

– И что мне… нам теперь делать? – спрашиваю беспомощно.

– Рожать, естественно, – с оптимистичностью мужчины заявил он мне. – Я не отрекаюсь от ребёнка и гарантирую вам всяческую заботу. Мне просто нужно время, чтобы все обдумать. Один из нас уже проявил безответственность, и вот к чему это привело. Ради ребенка мы должны сделать верный выбор. И ради нас самих.

Я увидела на его лице решимость, и почувствовала укол совести, пробудивший недовольство собой.

– Это меняет всё. – Саркастическое моё замечание заставило его поморщиться.

– Кажется, я начинаю понимать, почему ты в двадцать четыре года так и не замужем, – наотмашь нанёс свой словесный удар. – Ужиться с такой языкастой стервой мало кто сможет. И эта беременность, похоже, твой единственный шанс стать матерью.

Пощёчина болью отдалась в руку. Сама не ожидала, что способна на такое. Всю дорогу до дома в голове почему-то было пусто. Не помню, как добралась до подъезда.

Дома все валилось из рук, аппетит приказал долго жить, и было так плохо от всех дурацких мыслей, что хотелось выть. Решив эту неприятность переспать, я пораньше отравилась на боковую. Но сны шарахались от меня, как кредитор от судебных приставов. В сто пятый раз я высчитывала, пыталась убедить себя, что врачи тоже люди, тоже ошибаются. Может, сходить к врачихе еще раз, вдруг она обозналась? Тогда моя жизнь снова станет гладкой и понятной.

В два часа ночи я вышла на лоджию, подышать свежим воздухом. Пока бродила по лабиринту своих мыслей, глухая и слепая ко всему, город радовался прошедшему ливню. Отдаленные раскаты грома, уходящего куда-то на запад, и хищные зигзаги молний, расцвечивавшие небо на горизонте, очень соответствовали моему настроению. Дышать после грозы стало действительно легко, но кошкам, скребущим у меня в душе, закапывая сделанное, было на это плевать.