Соискатель – высокий, очень худой (одежда на нем висела, как на вешалке) мужчина – странной развинченной походкой вошел в столовую.

– По объявлению, – выглянул из-за его спины Джонатан, и Ван Хельсинг кивнул, приветственно улыбнулся и предложил незнакомцу сесть.

– Вы Джо Андерсон? – осведомился тот, опускаясь на самый кончик стула.

– Да. А ваше имя? – учтиво спросил профессор.

– Какого рода поручения имеются в виду? – проигнорировал вопрос гость. Спину он держал неестественно прямо, говорил с сильным французским акцентом, и Джонатан на всякий случай приготовился дать отпор, если возникнет необходимость.

– Самого разного толка, – сказал Ван Хельсинг. Со стороны могло показаться, что разговор его весьма забавляет. Возможно, так и было. – Вы давно в Лондоне?

– Некоторое время. Возможно, задержусь подольше. Если ваше предложение мне понравится.

– Для начала, – вмешался Джонатан, подозревая, что обмен любезностями может сильно затянуться, – кто вы, и есть ли у вас рекомендации?

Незнакомец расхохотался, откинув голову назад, и этот звук пробрал Джонатана до печенок. Резко оборвав смех, гость неуловимым движением извлек на свет слегка помятый конверт.

– Даже в таких делах, как «деликатные поручения», – сказал он, перебирая длинными тонкими пальцами содержимое конверта, – всегда нужно держать под рукой парочку рекомендательных писем, – прозвучало не то с сарказмом, не то с откровенной издевкой. – Особенно это касается работы с риском для жизни. Пожалуй… – он извлек какие-то старые, пожелтевшие от времени, бумаги и убрал их в карман, – это лишнее. А вот это, – он протянул конверт Ван Хельсингу, – я нахожу довольно любопытным.

Джонатан заглянул профессору через плечо и увидел несколько статей, вырезанных из английских и французских газет. Верхняя была из «Ивнинг Стандард» от 21 мая: «Вчера в парижской Гранд Опера произошел чудовищный несчастный случай. На зрительный зал упала люстра весом в несколько тонн. Убита женщина». Другие не менее впечатляли: «Восходящая оперная звезда исчезла со сцены во время представления», «Таинственная смерть в подвалах театра», «Украдено 20000 франков, полиция в недоумении» и прочее в таком же духе.

– Славно, – сказал профессор, откладывая их в сторону. – Теперь я вижу, что вы человек серьезный и решительный. Это нам подходит. Я готов назначить вам испытательный срок.

– Профессор! – негромко сказал Джонатан. Гость вздрогнул, по маске прошла рябь.

– Простите, сэр, – сказал Ван Хельсинг, обращаясь к нему, – за это маленькое недоразумение. Джо Андерсон – мой псевдоним. Меня зовут Абрахам Ван Хельсинг, я профессор Амстердамского университета, медицинский факультет, почетный член Британской академии наук, про…

– Профессор, – перебил незнакомец, подавшись вперед. Ван Хельсинг продолжал сидеть на месте, только опустил правую руку на колено. – Проводите опыты на людях, мсье? Залезаете им в голову? – Гость медленно поднялся, навис над столом, глаза в прорезях матерчатой маски загорелись недобрым желтым огнем. – Или коллекционируете всяких уродов, выходящих из чрева матери вопреки всем законам природы? – голос его звучал с едкой иронией.

– Сядьте, – сказал Ван Хельсинг вполне дружелюбно, но металлические нотки, прозвучавшие в голосе, заставили гостя умерить пыл. – Даю вам слово врача и джентльмена, что никогда не проводил опыты на живых людях и никогда не умерщвлял людей намеренно с тем, чтобы впоследствии положить их на стол для препарирования. Мои цели сейчас настолько далеки от медицинских, насколько это вообще возможно.

Незнакомец отступил на шаг. Джонатан перехватил взгляд Ван Хельсинга, молча указавшего на буфет, в котором заботливая миссис Тернер держала домашнюю наливку.