– Нужно было убить меня, как только ты узнала правду. Нельзя было позволять Ричу заходить так далеко ради моего спасения!

Неожиданная жестокость фразы и холодность голоса заставили Клару сжаться и отвернуться от своего отражения в зеркале.

Что-то выскользнуло из ее рук, глухо упав на пушистый ковер, и, лишь когда подруга подняла продолговатый предмет, я поняла, что она держала шкатулку, взятую из выемки над зеркалом.

Из овальной коробочки с белой костью на крышке выпало что-то очень похожее на записку, но я не спешила читать послание.

Нагнувшись, Клара подняла клочок бумаги и прижала его к груди, как нечто драгоценное.

– Адель, я не стану врать. Многим бы ваша смерть пришлась по вкусу, но есть и те, кто готов бороться за каждый ваш вздох.

Мурашки окутали позвоночник. Я задумчиво посмотрела на подругу, когда она подошла к столу и дрожащей рукой протянула листок, исписанный острым наклоненным почерком.

– Здесь ваши инициалы, – пояснила Клара.

Я с опаской приняла послание, смотря исключительно на фрейлину. Развернув бумагу и глубоко вздохнув, все-таки решилась опустить взгляд на одновременно интригующую и устрашающую записку.

А. Грей

Свободен только тот, кто властен над соблазном и похотью.

После встречи с вами я – навек заключенный.

Прочитав вслух, я еще раз бегло прошлась взглядом по словам, желая постичь их смысл.

Можно было подумать, что записку подсунул Кайлан. На его причастность к бередящему сердце письму намекало упоминание его греха, но что-то явно не клеилось. Допустим, Селье заранее выяснил с помощью ментальной магии, что нас разместят именно в этой тошнотворно-блестящей комнате для больных золотой лихорадкой, однако он не сумел бы предугадать, что Клара заинтересуется шкатулкой и обронит ее, хотя…

Я пытливо уставилась на подругу, смущенно ковырявшую носком туфли пол.

– Записку тебе передал Кайлан, ведь так?

Клара сжалась, а в моем теле вновь заклокотал гнев. Обвившие запястья тени, вняв внутреннему посылу, набросились на бумагу, пронзая ее тысячей уколов тьмы, пока не превратили в решето.

Я уронила испорченную записку, и фрейлина, выпрямившись, кивнула.

– Да, он просил незаметно передать вам послание… – Подруга запнулась, шумно сглотнув. – Я понимаю, что между вами все сложно, но в его защиту напомню: Селье ведь не убил вас, хотя возможностей было предостаточно. Он мог распечатать проход и покончить со всем одним махом, оставив вас гнить на алтаре. – Клара эмоционально всплеснула руками.

Я гневно наступала на подругу, а она пятилась, пока не уперлась поясницей в комод. Пришлось привстать на носочки, чтобы выплюнуть слова прямо ей в лицо:

– Тогда я тоже тебе кое-что напомню! Кайлан Ле Селье, – имя бывшего возлюбленного отравой заполнило рот, – сначала возлег со мной, а потом нагло использовал, чтобы спасти собственную задницу!

Я знала романтическую натуру Клары. Знала, что она стремилась во всех рассмотреть хорошее. Но в Кайлане не было ничего, что заслуживало бы ее снисходительности. Он – Принц Ада, подставивший собственного брата под кару Небесных Цепей, а я повелась на его медовые речи, как влюбленная дура!

А самое страшное, что я такой и оставалась!

Да, вот так глупо. Но я не могла выкинуть его из головы.

Клара отшатнулась, наверное заметив, как от злости на бывшего любовника краснеет моя шея и даже уши. Ярость, долго скрываемая под семью замками, грозилась вырваться ударной волной наружу и потащить на дно любого, кто попытается изменить течение в моем море обиды.

Я слишком долго держала разъедающие эмоции в себе. И вместо крика и всплеска магии от усталости и бессилия что-либо изменить мое горло сжалось.