Известный историк СССР и России Маршалл Голдман опубликовал в 2003 году книгу под очень характерным названием «Пиратизация России. Российская реформа идет наперекосяк». В ней он придерживается прямо противоположных взглядов на конверсию оборонной промышленности и предупреждает, что чрезмерность шоков может привести к тяжелейшим социальным последствиям. «В лучшем случае переход от военного к гражданскому производству является трудным. Если в дополнение к этому экономика также переходит от централизованного планирования к рыночной системе, то почти неизбежно будут массовая безработица и закрытие заводов. Немногие правительства, даже недемократические, могут пережить такую радикальную операцию. Русские люди известны своей способностью переносить огромные лишения и страдания, но столь резкое сокращение военных расходов и введение жестких бюджетных ограничений (без субсидий) могли вызвать массовые уличные протесты и вероятное насилие. Вряд ли это было подходящим временем для запуска других далеко идущих социальных экспериментов, таких как приватизация крупных государственных предприятий. Но такие реформаторы, как Гайдар и Чубайс, пришли к выводу, что ждать еще опаснее» [131, c.23—24]

Финал книги «Государство и эволюция» сдержанно оптимистичный. «Крушение бюрократической империи под воздействием разъедающей коррозии имущественных интересов бюрократической олигархии, приватизация власти – закономерный финал любой „восточной“ империи. Он означает конец определенного витка, цикла в ее развитии. Россия сегодня имеет уникальный шанс сменить свою социальную, экономическую, в конечном итоге историческую ориентацию, стать республикой „западного“ типа» [9, c.165—166].

Еще раз обратим внимание на то, что описывая процесс приватизации, Гайдар так и не поведал нам, в чем именно экономическое, а не политическое или историческое преимущество частной собственности над государственной. При этом он намеренно избегает дискуссий о моделях с различным соотношением частной и государственной собственности. Характерным для рыночного фундаментализма является следующее высказывание. «Социальное государство или свободный капитализм… Тема для академического спора! Ни фон Хайек, ни лорд Кейнс не создавали свои теории применительно к номенклатурно-„азиатскому“, находящемуся под мощным криминальным воздействием государству. Сменим систему, построим хотя бы основы западного общества – вот тогда и станут актуальны эти проблемы» [9, c.166]. Вот и получилось, что сменили систему по западному лекалу, а получили бандитский капитализм. Кстати, нужно отдать им должное, Гайдар и Чубайс честно предупреждали, что сначала у нас будет бандитский капитализм, как переходная стадия к светлому западному будущему. Однако никто не подозревал, что они совершенно сознательно строили его!

Следует отметить, что демонизируя государство, Гайдар пользуется расхожими клише неоинституционализма, в частности, теорий прав собственности и общественного выбора, хотя в работе эти термины не упоминаются, так же как нет ни одной ссылки на их авторов. Придется обратиться к трудам неоинституционалистов в поисках неолиберального Грааля. Об этих и других теориях речь пойдет в последующих главах книги.

– Вы в качестве консультанта приглашены к нам, профессор? – спросил Берлиоз.

– Да, консультантом…

– А у вас какая специальность? – осведомился Берлиоз.

– Я – специалист по черной магии.

Михаил Булгаков, «Мастер и Маргарита» (1967)

В России за реформаторами прочно закрепилось коллективное прозвище «Чикагские мальчики» по аналогии с их чилийскими предшественниками. Однако наши реформаторы в Чикагском университете не обучались и учителя к ним приехали на дом. В 1990-х годах гарвардская профессура избрала нашу страну как очередной полигон для испытания неолиберальных концепций, которые они до этого уже апробировали в Чили, Боливии, Польше и далее везде. Однако они явно переоценили свои возможности и недооценили комплексность задачи, поскольку масштаб и богатство России даже после демонтажа КПСС и распада СССР никуда не делись. В самом начале реформ в Москву высадился десант из Гарварда, к которому примкнул шведский гражданин мира Аслунд. Он вспоминает, что приехал в Москву через две недели после путча 1991 года, несколько дней провел в правительственных коридорах, пытаясь протолкнуть свои радикальные идеи, а главное трудоустроиться в качестве иностранного консультанта. Когда он, пав духом, собрался улететь восвояси, случайно встретил в аэропорту Александра Шохина, который пообещал познакомить его с Гайдаром [39, c.33].