Джонс оставался внешне невозмутимым, но опытный наблюдатель заметил бы, как напряглись мышцы его челюсти. «Янки» – в устах имперских офицеров это звучало почти как оскорбление, напоминая Илайе о его происхождении, которое он сейчас, став адмиралом Российской Империи так стремился забыть.

– Не понимаю, о чем ты, – холодно ответил он. – Я присягал Ивану Константиновичу и верен своей присяге. В отличие от некоторых.

– Ваша присяга не стоит и корабельных отходов, – парировала Доминика. – Императору никогда не нужны будут перебежчики.

– Оставь эти громкие слова, – отмахнулся Илайя. – Ты слышала, что я от тебе хочу? На что ты надеешься, упорствуя?

– Тебе не понять, «янки», – снова огрызнулась Доминика.

– Наивен тот, кто верит, что Дессе примчится тебя выручать, – Джонс решил сменить тактику, нанося удар по больному месту. – Старик сейчас зализывает раны после разгрома у Новой Москвы и охотится за Зубовым, а не думает о твоем спасении. Ты брошена на произвол судьбы, вице-адмирал Кантор. И всеми забыта.

Но вместо ожидаемой реакции – отчаяния или страха – Доминика лишь холодно усмехнулась:

– Тогда зачем тратить время на допросы? Если я так ничтожна для адмирала Дессе, почему бы просто не расстрелять меня и не штурмовать крепость?

В ее вопросе была безупречная логика, и Джонс это понимал. Он подошел ближе, нависая над сидящей пленницей.

– Потому что я человек прагматичный, – медленно произнес он. – Зачем терять собственные корабли и людей, если можно получить желаемое переговорами? Ты можешь спасти своих подчиненных, Кантор. Один твой приказ – и гарнизон Кронштадта сложит оружие. Все останутся живы.

Джонс наклонился, его глаза сузились:

– Даю тебе последний шанс. Прикажи своим офицерам сдать крепость, и я гарантирую всем безопасность и сохранение жизней.

На мгновение Доминика опустила глаза, словно впервые серьезно обдумывала предложение. Джонс затаил дыхание, чувствуя приближение перелома. Неужели эта несгибаемая женщина наконец сдается?

– Возможно, вы правы, – тихо произнесла она. – Я должна думать о людях, о своих подчиненных…

– Именно, – поспешил подтвердить Илайя, скрывая торжество в голосе. – От тебя требуется лишь отдать приказ о сдаче крепости. Я гарантирую, что ни одного волоса не упадет с голов тех, кто сложит оружие. Ты же понимаешь, что их жизни мне ни к чему!

– И как вы представляете эту передачу приказа? – спросила Доминика, все еще не поднимая глаз.

– Очень просто, – Джонс достал из кармана маленький коммуникатор. – Мы установим связь с командным центром крепости. Ты отдашь распоряжение. И всё…

Доминика медленно кивнула, словно соглашаясь.

– Дайте мне инфопланшет, – попросила она, указывая скованными руками на устройство, лежащее на столе. – Я запишу коды доступа.

Джонс с трудом сдержал торжествующую улыбку. Он придвинул планшет ближе к пленнице, внимательно наблюдая за каждым ее движением. Доминика протянула скованные руки к устройству.

А в следующую секунду произошло сразу несколько вещей: инфопланшет, резко подброшенный ее руками, ударил Джонса в лицо; Доминика, несмотря на кандалы, сделала молниеносный рывок вперед, опрокидывая стол; а сам Джонс, ошеломленный неожиданной атакой, потерял равновесие и отшатнулся назад.

Протез вице-адмирала среагировал быстрее, чем его живая рука – металлические пальцы схватили Доминику за горло, прижимая к стене с нечеловеческой силой. Лицо Джонса, обычно бесстрастное, исказилось яростью.

– Глупая, упрямая мадьярская сука, – процедил он сквозь зубы. – Ты могла бы все закончить прямо сейчас, спасти всех своих людей. Но вместо этого…