– Вы, Александр Иванович, человек конечно яркий и авторитетный, но это абсолютно не значит, что я должен следить за вашей карьерой, – отмахнулся Пападакис с деланным безразличием. Его показное спокойствие плохо вязалось с нервными движениями рук. – Тем более сейчас в Российской Империи все так перемешалось…

– Значит и о приказе Дессе тебе ничего неизвестно? – спросил я с надеждой, хотя внутренний голос подсказывал, что мой старый приятель что-то недоговаривает.

– Ни о каком приказе командующего Северным космофлотом я слыхом не слыхивал, – замотал головой капитан Пападакис, причем так активно, будто пытался стряхнуть с себя саму возможность знать что-либо об этом. – Какое мне дело до этого Дессе! Я выполняю расположения нашего первого министра…

– Значит, ты служишь Птолемею Граусу, – уточнил я, отмечая, как дрогнул уголок его рта при упоминании этого имени.

– Да никому я не служу, – возмутился Айк, его смуглое лицо пошло красными пятнами. – Подписать контракт с ВКС это не равно стать клиентом первого министра.

– Не отходи от темы, – напомнил я Пападакису, прекрасно понимая, что он и его корабли пошли на сближение с нами неспроста. Слишком уж неестественно выглядела эта случайная встреча. – Приказ получал?

– Срочное секретное донесение было получено мной менее пяти часов тому назад, – признался Айк, замахав руками, словно отгонял от себя саму необходимость говорить об этом. – В нем говорится о том, что некие три боевых корабля с неопределенными идентификационными номерами при обнаружении должны быть обезврежены, задержаны и под конвоем эвакуированы…

– Существует ли инструкция, что тебе необходимо предпринять, если командиры этих кораблей откажутся сдаваться? – спросил я, усмехнувшись. Ответ был очевиден, но я хотел услышать его от самого Айка.

– Тогда они должны быть лишены жизни, а вымпелы – уничтожены! – в его голосе прозвучали металлические нотки устава.

– Понятно, а если сдадутся, то будут отконвоированы куда? – я продолжал задавать вопросы Пападакису, наблюдая, как он ерзает в своем капитанском кресле.

– Ясно куда в лагерь первого министра, – важно заявил тот, пытаясь придать себе солидности.

– Значит ты все-таки на привязи у Птолемея, – подытожил я, наблюдая, как меняется выражение его лица.

– Послушай, Александр Иванович, министр Граус является легитимным главой правительства, – стал оправдываться Пападакис. В его голосе звучала плохо скрываемая тревога.

– То есть в приказе, который ты получил, не говорилось о том, кто находится на этих трех кораблях?

– Клянусь, что про вас не упоминалось, – перекрестился Пападакис, и в этот момент он действительно был похож на прихожанина, только вот храмом его была каюта космического корабля.

– А о ком упоминалось? – не отставал я. – Об императоре?

– Если честно, меня не особо это интересует, – отмахнулся Айк, кося под дурачка. Его наигранное простодушие выглядело особенно фальшиво. – Вы там сами между собой разобраться не можете, а меня крайним делаете.

– Все понятно с тобой, – кивнул я. – Позарился на бабки?

– Знаешь что, Александр Иванович, жизнь сейчас в условиях, когда экономика Империи летит к черту, а цены растут каждый день, лишняя копейка не помешает, – возмутился мой алчный дружок, делая обиженное лицо. – Тридцатка на маршруте не валяется…

– Ого, а цены-то за наши головы растут! – воскликнула Наэма, выступая из тени и представая перед Айком на экране. Ее появление было подобно грому среди ясного неба. – Здорово, паразит. Ну, что Иуда захотел получить свои тридцать сребреников?!

– Уйди ведьма! – Пападакис отшатнулся, словно увидел призрака. Его лицо побледнело, а в глазах появился неприкрытый страх – он всегда побаивался Наэму, и сейчас это было особенно заметно.