Очень недолго мёл он дворы,

До исторически важной поры.

Сел на метлу, и в Москву прилетел.

…Быть он не дворником очень хотел.

Дворник Пахомыч был нищим всегда,

Так и живут у нас люди труда.

Нам нелегко от больших перемен,

От омерзительных сказочных сцен.

Лучше б магнатам дворы бы мести,

А не народ к жутким бедам вести.

Что там ещё у чинуш на уме?

Дворники есть. Но мы в полном дерьме.

Профессор-археолог

Седой профессор-археолог

В раскопках лето проводил.

Всегда в глазах его весёлых

Маячил юношеский пыл.

Лопатя землю и киркуя,

Ночами он почти не спал,

И в экспедиции такую

Себе подружку откопал!

Ласкова, румяна,

Волосы, как рожь.

Ни в каких курганах

Лучше не найдёшь.

Милые веснушки,

Брови широки,

И в глазах подружки

Пляшут огоньки.

С ней летом ездил на раскопки,

Как мальчик, нежен и влюблён.

Он из одной хлебал с ней стопки

И коньячок, и самогон.

Студенты пели под гитару

Баллады про культурный слой,

И молодел профессор старый.

И был уже почти не злой.

Но как-то раз, в кустах, за базой,

С другим он милую засёк.

Стариной византийской вазой

Профессор стукнул ей в висок.

Был он в натуре не агрессор

И ни какой-нибудь шпион.

Лопату наточил профессор

И закопал обоих он.

Стыд и срам

К морю я бегу, неистов.

Бьёт за валом вал.

Я попал на пляж нудистов,

Только ж я не знал.

Голые кругом канальи,

Дрожь от страха бьёт.

Пупсики меня догнали,

Взяли в оборот:

Эй, мужик, ты что, с приветом?

Во, даёт, чума!

Посмотри, ведь ты одетый.

Ты сошёл с ума!

Раздевайся живо, кляча,

Тихо и без драм.

А иначе, а иначе –

Просто стыд и срам.

Я разделся и смущённо

Спрятался от глаз.

Я в костюме Аполлона

В людях в первый раз.

Две брюнетки-приставалы

Льнут к мощам моим.

Я прикрыл себя журналом,

Улыбнулся им.

Я тут пятый день маячу,

Голый, как бревно,

Ничего уже не прячу,

Хоть снимай кино.

Среди голой, плотной давки

Мужичок стоит.

Он одет в носки и плавки.

Просто срам и стыд!

Эй, мужик, ты что, с приветом?

Во, даёт, чума!

Посмотри, ведь ты одетый.

Ты сошёл с ума!

Раздевайся живо, кляча,

Тихо и без драм.

А иначе, а иначе –

Просто стыд и срам.

Графский дом

В графском доме водочка

В графине на столе,

Лук, укроп, селёдочка,

Антрекот, суфле.

Герцог очень скромный,

В жизни богодул,

Он графине томно

На ухо шепнул:

Умоляю вас, графиня,

Вы не пейте из графина,

Не марайте нежный алый рот.

Ваш портье, балбес и гнида,

Посинел, свинья, от СПИДа,

Из горла графина водку жрёт.

В графском доме весело,

Только шкаф не пьёт.

Канарейка песенки

Пьяные поёт.

Герцог за диваном,

Развалившись, спит,

В бреде полупьяном

Сам себе бубнит:

Умоляю вас, графиня,

Вы не пейте из графина,

Не марайте нежный алый рот.

Ваш портье, балбес и гнида,

Посинел, свинья, от СПИДа,

Из горла графина водку жрёт.

Графине плакать хочется.

Ей кажется спьяна,

Что Анка-пулемётчица

С рождения она.

Дурак с телеэкрана,

Слегка впадая в пыл,

Графиню очень пьяно,

Но честно просветил:

Умоляю вас, графиня,

Вы не пейте из графина.

Я хотел бы вас предостеречь.

Впрочем, нету вас на свете,

Надоели сказки эти.

А пока, друзья, до новых встреч!

Полный аккурат

Не люблю пустых тусовок,

Где фанаты-мрак.

Я любитель потасовок,

А короче – драк.

Достаётся мне, бывает,

В аккурат подчас,

То зубов поубывает,

То синяк – под глаз.

Слышу, бойня на полянке.

Как же без меня?

То ли чурки, то ли панки.

Вмешиваюсь я.

Руки, ноги замелькали,

Я пошёл в разнос.

Правда, ухо оторвали

И сломали нос.

Я. братишки, очень ловкий,

Сущий боевик.

Но в последней потасовке

Мало-мало сник.

Чем-то череп проломили.

Вот и я готов.

Скажут на моей могиле

Пару тёплых слов.

А пацан я был нормальный,

Я не прятал взгляд.

Для того, кто идеальный,

Драки в аккурат.

Надо мной вы не жужжите,

Я не хулиган.

В гроб мне биту положите

Или булыган.

Я стал атлетом