Но тут же вмешались Ворошилов и маршал Кулик. Они в два счета доказали, что наши 45 мм, 70 мм и гаубицы не чета этим «ракеткам».

– Помнишь, товарищ Сталин, как под Царицыным мы из пушки в избу ударили. И где изба – от бабки только одна нога да кофта нашлась. Га-га-га, – загоготали Ворошилов, Кулик да ещё кто-то. – А тут – по площадям!

– Да. Это преждевременно, – резюмировал Сталин. – А кто это у нас разрабатывает?

– Мой зам. наркома по новым видам вооружений и технологиям Перфильев Николай Абрамович, – ответил Ванников.

– И сколько денег уже потратили?

– Уже за миллион рублей, товарищ Сталин, – ответил Ванников. Стало тихо, но вдруг в этой тишине раздался налитый какой-то непонятной злобой голос Кагановича.

– Да это форменное вредительство! Да миллион, да по площадям! У нас угля не хватает, рельса со времен Николашки, а здесь миллион – на ветер.

Возникло молчание, и вдруг сухой чёткий голос Молотова, немного заикаясь, произнёс:

– Я предлагаю за вредительство зам. наркома, как его… Перфильева арестовать и расстрелять. А тему закрыть.

– Пожалуй, но комиссию по проверке создайте, вдруг потом что-нибудь путное получится. Как? – сказал Сталин. Все дружно заулыбались.

«Как, как… – в голове У Арсена помутилось. – Я же с ним только что пил. Это что, его, Николая Абрамовича, а… да как же…» – бессвязно неслись мысли, даже нет, обрывки. А в бок толкал Каганович: «Ты что, Икразов, сегодня белены объелся, голосуй, видишь, тебя одного ждут».

– Да как же?

– Да ты что, мать твою! – прошипел Каганович, и Арсен приподнял руку.

– Как, его расстреляют?.. – пробормотал он.

– Как, как, в затылок, вот как, – засмеялся Каганович. – Ты сегодня, я вижу, с большого бодуна, ничего не соображаешь, молодец, – и Каганович хлопнул рукой Арсена по спине. Заседание продолжалось.

Второй вопрос был об автомобильной промышленности. Докладывал почему-то Микоян. Он уныло перечислил количество шлангов, шин, радиаторов и тормозных колодок, выпущенных промышленностью. И более активно рассказал о том, чего не хватало. Оказалось, не хватало всего.

– Хорошо, а скажи, Анастас, когда мы выпустим свои пиккарды? Я вот всё езжу на американском, стыдно, понэмаешь, а? – Сталин по-доброму улыбнулся.

– Не скоро, товарищ Сталин, году в 1945–1946, дай Бог.

– А кто у нас на автомобильном заводе этим ведает, а?

– Директор Нойман работает над отечественным автомобилем, – ответил Микоян.

– И как?

– Пока идут наработки, – вяло произнёс Микоян. – Корпус для него строим на шоссе Энтузиастов.

– Можно справочку? – раздался вдруг голос, и сидящий напротив Арсена лысый человек в пенсне сказал:

– Директор завода Нойман окончил автомеханический институт, был в командировке в Германии на заводе «Порше» и на одногодичной стажировке в Америке на заводах Форда.

– И что, после всего этого не может наш автомобиль сделать? – опять взвизгнул Каганович.

– Я предлагаю, – сказал спокойно Молотов, – за активный саботаж в автомобильной промышленности арестовать и расстрелять.

– Кто «за»?

«Господи, что же происходит? Володьку! Я же с ним сколько пил, я зимой ночевал у него, Господи, да что это?..»

Но Арсена уже жёстко толкал в бок Каганович.

– Арсен, опять заснул?

Арсен поднял дрожащую руку, по спине струился пот.

– Так, переходим к следующему вопросу. Итоги рыбной промышленности. Опять ты, Анастас. Ну давай короче, пожалуйста.

Анастас коротко прочёл сколько, каких и когда консервов выпущено, какая рыба и где продаётся.

– Ну а икра? – перебил его вдруг Хрущёв. – Вот у народа, например, есть икра красная, скажем, или чёрная?

– Эк куда хватил! – бормотнул Каганович.