Пробуждается томление и видение, мечты об идеальном благе – о ключах молодости, об острове вечного счастья- Бимини. И с первых строк по небесной кривизне легко и бесшумно скользнули в тебя, читатель, магические картинки юности, «воскресли юные забавы» – тех теплых дорог, тех друзей, что могли беззаботно верить, щедро благодарить, по – настоящему дружить и любить. И как сказочный принц Экзюпери, ты взлетаешь в высоты душевной купели без крыльев. Полет Икара, как на картине Брейгеля, и в сказочном ярком голубом небе вместе с белыми лебедями полотна Рыкова.

И , как ночной путник, ты прилег под раскидистыми кронами вековых деревьев; вот разжигаешь жертвенник, чтобы привечать путников; отворяешь ночные камни с телесных амбаров; и утверждаешь, что пушкинская строкагальванизировало в тебе подземный рост души и представление о том, что в Жизни есть некая тайна, притягивающая и завораживающая – как южная ночь до восхода луны: горячая и крепкая, как объятия; поэзия добавило в твою утреннюю альбу немного колдовства – запах мечты, глоток любви, порцию счастья…

Печать исторической эпохи лежит на всех трудах Пушкина: обычный человек с его естественным стремлением к счастью, наслаждению и беспощадная страсть к творчеству, свободе, правде: «Ведут богам любезного провидца, //Который с правдой дружен, как никто» (Софокл)… порой она сводила на нет все личные желания…и в часы мучительных, полных отчаяния прозрений он бежал от нее «словно дикий зверь от охотника».

Автор обращает внимание, что трагичное у Пушкина заключается в сумеречном предчувствии ужасной перемены в своей судьбе, в смутном ожидании того внезапного рока, которое жестоко изменит течение его мятежной жизни, прекратит жизнь смертного и его судьбу, подобно тому, как предсказания оракула – судьбу Эдипа, его собственное ослепление и уход в «мрачное небытие».

Эдип и Сфинкс. Жан Огюст Доминик Энгр. 1827

А. БлокОстановись, премудрый, как Эдип, Пред Сфинксом с вечною загадкой.

Дочь Эдипа, Антигона, выводит слепого отца из Фив. Картина Жалабера, 1842

Драматическая основа сущности Пушкина и его поэзии – никогда не смолкающая, вечно жгучая жажда гармонии, цельности индивидуума. Острый ум поэта с неопровержимой ясностью показывает ему вопиющие противоречия его жизни, фрагментарность его характера. Он ищет средства уйти от этого мучительного сознания, он ищет свободу и волю, в которой видит свое счастье, свою надежду.

Он распахивал врата в еще невиданную никем вселенную своего «Я». С поэзией Пушкина каждый читатель открывал новую красоту, новые земли, становясь Колумбами и Ваской да Гамой. Счастливыми обладателями самой заветной мечты.

Пушкин, как никто, видел огромный и колдовской мир людей, познал бездну человеческих страстей, глубоко прочувствовал всю радугу человеческих трагедий и комедий. Говорил о том. что тревожило и угнетало его душу, чтобы оставить память потомству. Писал языком аллегорий и некой закодированностью. Ценил тайну. По счастью и несчастью этот колосс поэзии был человеком, нес бремя страстей, знал и писал. Остро и правдиво о дворе, о атмосфере фальши и лжи, которая сопутствовала монархии. Вспомним слова Стендаля: трудно отделить большого художника от мыслителя, как нельзя отделить художественную форму от художественной мысли.

Все слагаемые его таланта сошлись в одном усилии, одном порыве, в том невероятном касании человека и времени, что высекает молнию, свет которой будет вечно озарять род человеческий. С упоением творил Пушкин в своих стихах живого Человека. Творил, чтобы оставить его навсегда людям. И вот поэтому можно смело назвать талант Пушкина «божественным» – ведь только сам бог способен создавать живого Человека.