Ну а Лэйтон… Для него в его-то неполные 24 при внешности и манерах клинического балагура и классического ловеласа – было странно естественным… незаметно позаботиться обо всех. Вокруг.

Лэйтон, 7й и долгожданный ребенок своей матери от (наконец-то!) любимого с юности парня, названный обоими именами в честь красавчика отца, должен был завершить фамильный заход его матери в поисках женского счастья. Затисканный матерью, воссоединившейся с любимым, и восторженным по жизни отцом, и бесконечной вереницей старших братьев-сестер, на 4 м году жизни «100 %-младшенький» вдруг все таки становится старшим братом еще одного (не совсем запланированного) парня.

И вопреки ожиданиям принимает свою новую роль – с восторгом, уступая свое «козырное» место, и словно бы естественным ходом бытия ре-транслируя все, чем напитывался до его появления.

Да, словно пропитавшись этим светом абсолютной любви, он вдруг, отринув всякий эгоизм, принялся сиять этим, освещая все вокруг бескорыстной радостью в каждом жесте, передавая принятое и накопленное и посвящая свое существование – этой своей новой роли и этому чудесному существу, пропуская через себя, пропитываясь и напитывая все вокруг состоянием «родное!». И его восторг был подхвачен всей семьей, не взирая на неудобность сложившегося положения, даже покинутые своими отцами старшие братья.

Он возился с малышом Дэвисом с полной ответственностью, уже с 4х лет, привыкнув не делить, а принимать и отдавать самое ценное. Ласковая мать несмотря на закономерную усталость, рассказывала, что они – дар судьбы и исполнение ее мечты, а жизнерадостный улыбчивый обаяха-отец – по возвращении из рейсов баловал своих двоих малышат вниманием и воспитывал настоящими бесстрашными Викингами в сооруженных собственными руками из картонных коробок шлемах с рогами в бесконечных задорных, полных куража играх с картонными мечами.

Лишившись в 14 лет отчаянно обожаемого отца, не выдержавшего будучи простым водителем грузовика бремени такой огромной семьи и сбежавшего к новой жене и детям в семью попроще, и понимая, что 11-летнему брату досталось еще больше потрясения, и что тот еще не готов справляться, под стать ему перенаправлять лучшее полученное, еще не напитался Верой, Фокси ради близких сумел перемолоть и прогнать из сердца боль утраты и обид, и остался верен свету благодарности, которым напитывался со своего рождения. Он улыбался и светился несмотря на невзгоды, и научился делать это заразительно, находя выход из любой ситуации. Находить радостное в обычном, раскрашивать бесцветное. Выдумывать странное, заряжающее энергией и куражом. И пропускать мима печальное, не давая задерживаться внутри, вытесняемое чем-то прикольным.

Но стоило замешкаться и увлечься своими проектами, как Дэвис, затаивший крррепкую обиду на отца и начавший хулиганить словно б назло, в назидание тому, что-то доказывая, вопя об обиде, пеперешел черту и загремел в малолетку. В тюрьму. Потому что уже познакомился с запрещенными веществами и собственной неудержимой яростью напоказ, приносящей мималетное облегчение.

И тогда Лейтон понял, что нельзя «зевать». И что его главный проект – не выдумки креатива, нет. Его главный в жизни проект – это

его близкие люди. И что он – может и должен. Быть внимателен. К каждому. Неустанно изобретать альтернативы. Альтернативы – орпасным способам выжить его любимого братца.

Уже в школе он, стремясь взять на поруки непутевого Дэви, словно по-инерции, а потом – по-привычке стал ведущим, «локомотивом», «буксиром» и для многих друзей – все время что-то организовывал, придумывал, чтоб каждого отвлечь от грустных беспомощных мыслей об их убогом существовании в скромном пригороде, о бесперспективности и том, что ноет у каждого внутри. Лекарями стали брейкданс, организация с нуля школьного радио, уличное красочное граффити. Пирсинг. Выдумывание модных шмоток из обычных, кромсание джинсов, паяние креативных аксессуаров из гаражного мусора. И самовыражение для само-наполнения – безобидное привлечение и удержание внимания – девчонок… и всех-всех-всех. В творческой коллаборации то с одним то с другим единомышленником. Его энергии и воображению, умению изобретать и удивлять, а еще – объединять – не было предела. И это было чем-то таким естественным, пропитавшим его с детства. Так Лэйтон, пред-младший в огромной семье, вдруг стал заслуженным старшим братиком для половины школы и своих друзей. Он оказался заразителен не только в творческом кураже. Но и в объединении людей на общих идеях, пробуждении скрытого потенциала. Он почти в каждом встречном видел…