Зейдан не разговаривал с Лилей при посторонних ни на русском, ни на французском. А арабскую речь она не понимала.

Бедуин что-то рассказывал Зейдану, махал руками, иногда громко вскрикивал, иногда неловко посмеивался. Лилю очень быстро сморил сон.

Проснулась она от невыносимого холода. Дрожала и стучала зубами так, что разбудила бедуина. Тот, нащупав в укрытии её руки, долго копошился в своём огромном мешке, вытащил оттуда что-то очень колючее и укрыл Лилю.

От покрывала тело почёсывалось, но стало теплее, и пленница опять уснула.

Проснулась от прикосновений Зейдана. Было уже светло и очень жарко. Лиля обнаружила, что лежит уже на песке, а бедуина и след простыл.

Зейдан смотрел на Лилю, улыбался.

– Как мне хочется стать частью тебя, моё сокровище, – шептал он. – Замкнуть в своих объятиях и никогда не выпускать. Так и быть с тобою здесь, где никто не может помешать нашей любви.

Он полез целоваться, Лиля оттолкнула его.

Улыбка тотчас пропала с лица Зейдана.

– Тебе нужно привыкать ко мне, Лиля. Ты теперь со мной навсегда. Забудь обо всех. Только со мной ты будешь счастлива. А иначе…

Зейдан помолчал.

– А иначе мне придётся убить тебя. Я не хочу, чтобы другие мужчины восхищались тобой. Я готов всю жизнь вот так скитаться по пустыне, выдавая тебя за своего брата, а ночами отдавать всего себя.

– Не будет так, – произнесла Лиля, – лучше убей меня сейчас, Зейдан. Такая жизнь не для меня. Я люблю другого человека.

– Кто он? – вспыхнул Зейдан. – Если его не будет на этом свете, ты полюбишь меня?

Он схватил Лилю за плечи.

– Имя, – прошептал он. – Кто этот человек?

– Этот человек – мой муж Богдан Орловский. Я развелась с ним, но он мне муж перед богом, его я и люблю.

Зейдан задумался.

– Значит, будем искать Богдана, – произнёс он.

Внутри у Лили всё похолодело. Она специально назвала имя мужа, а не Олега. А теперь ей стало страшно оттого, что навлекла на Богдана беду.

Как только представила, что безумный Зейдан расправится с Богданом, стало ещё страшнее. И не из-за жалости к бывшему мужу, а оттого, что может погибнуть невинный человек.

Невинный…

Лиля задумалась над этим словом.

«Он-то как раз и виноват во многом», – подумала она про себя.

– Сначала мы попадём на твою родину. Я буду бороться за тебя, пока не добьюсь своего, – произнёс Зейдан. – Вставай, нам нужно идти дальше.

Мустафа открыл глаза. Но ничего в кромешной темноте не увидел. Пошевелил руками, ногами. Облизал сухие губы таким же сухим языком и прошептал:

– Пить…

Мустафа не понимал, где находится. Ужасно болела голова, и хотелось пить.

Последнее, что он помнил, – шоркающие шаги в коридоре. Мустафа оглянулся. Кроме него и Лили никого не должно было быть тут. Успокоился, а потом опять услышал под дверью шаги.

– Эй, – пробормотал он, – кто там ходит?

Никто не отзывался.

– Наверное, Лиля, – ответил он сам себе.

Подошёл к двери. Прислонил к ней ухо. Шаги были тяжёлыми, вряд ли так могла ступать маленькая худенькая Лиля.

Стало тревожно. Мустафа замер. Хозяин шагов остановился прямо перед дверью и предпринял попытку её открыть.

– Кто здесь? – заорал Мустафа.

Услышал, как по коридору кто-то убегает. Долго переводил дух.

– Лиля, птичка моя, как ты там? – прошептал он, но не выходил из комнаты.

Только к вечеру, вооружившись кнутом, который всегда висел на стене, открыл дверь. Несколько раз обошёл весь дом. Не заметил ничего подозрительного.

– Ох, шайтан напугал меня. Слава Аллаху, всё хорошо.

Услышав за своей спиной чьё-то тяжёлое дыхание, замер. Окаменел. Не мог повернуть голову, так силён был страх. От первого удара по голове покачнулся, но продолжал стоять на ногах. От второго удара упал, но сознание не потерял. Только в глазах потемнело. Лежал с открытыми глазами, но не видел нападавшего. А тот орудовал чем-то тяжёлым. Досталось и ногам, и грудной клетке.