Алима вдруг и Лилю перестала жалеть. Её сердце стала наполнять злость.

Еду не приносили вот уже третий день. Лиле стало казаться, что она умрёт в этом подземелье и больше никогда не увидит своего сына. Мысленно обращалась к Мустафе, чтобы тот не причинил Ивану боли. Молилась о сыне, отце, Олеге Павловиче и Ольге.

После того как она узнала, что жена брата умерла, всё время молилась о ней. Ей было жаль безумную несчастную Ольгу.

Лиля старалась вспоминать только хорошее из их жизни под одной крышей, и этого хорошего было больше.

Поль обессиленный лежал на земле. Всё время молчал. Лиля почти не спала. Чувство голода не приходило к ней, внутри была пустота и какая-то лёгкость.

Когда у Поля на четвёртый день начался голодный бред, он стал орать. Кричал громко, сжимался весь, а потом затихал ненадолго. В такие моменты Лиля думала, что он умер, подходила к нему, прислушивалась к дыханию.

Ночью как будто услышала шаги перед дверью. Звуки то появлялись, то исчезали. Сил подходить к кричащему Полю уже не было. Она просто лежала. И ничего уже не ждала. Слушала, молилась и не ждала.

Когда в землянку кто-то вошёл, она не сразу это поняла. Как будто сверху на себя смотрела. Кто-то связывал её руки и ноги, кто-то заматывал в кокон. Лиля лишь на мгновение увидела лицо того, кто всё это с ней проделывал. Оно кого-то напоминало ей, но… Вспомнить не удавалось.

Лиля пыталась, мысли были тягучими, соображалось медленно.

А дальше была монотонная езда, кажется, в повозке.

Лиля была замотана в ткань, двигаться было невозможно. Даже мычать не получалось.

Кто-то настойчиво через ткань гладил её тело, нежно водя руками вокруг груди, живота.

Остановки повозки стали частыми. Быстрая, невнятная арабская речь, возмущения, крики, потом спокойные разговоры. Это всё стало убаюкивать. И Лиля уснула. Очнулась от осознания того, что кто-то несёт её, всю замотанную, на руках. Потом ощутила под собой что-то твёрдое, холодное.

Арабская речь была тихой, уплывающей далеко. На её тело стало что-то падать. Земля!

Лилю бросило в холодный пот. Её решили похоронить заживо! Она хотела кричать, мычать, просить о помощи. Но голос пропал. Становилось всё тяжелее дышать. И она потеряла сознание.

Когда очнулась, почувствовала на себе чьи-то руки.

– Вот и всё, сокровище моё, ты навеки моя, навеки. Аллах помог мне спасти тебя.

Это был голос Зейдана. Он говорил то по-русски, то по-французски.

Лиля его не видела. Он ещё не освободил её от савана. У неё потекли слёзы, но сказать что-то по-прежнему не могла.

У Лили не было сил даже на улыбку.

Она не понимала, откуда берутся слёзы. Зейдан целовал её губы, руки, грудь.

– Сокровище моё, всё будет хорошо! Со мной ты в безопасности.

Лиля просто смотрела на него и не верила, что жива.

Зейдан поднял её на руки и куда-то понёс. Шли очень долго. Стала слышна арабская речь, Зейдан кого-то приветствовал. А потом Лилина спина коснулась простыни. Кровать была мягкой, почти воздушной. После землянки это казалось чем-то сказочным.

Она вдруг почувствовала себя принцессой. Зейдан продолжал целовать её. Потом ненадолго ушёл и вернулся с кувшином.

Из маленькой ложечки поил Лилю водой.

Лиля только сейчас начала ощущать, как она голодна. Воду Зейдан давал понемногу.

– Мой брат ответил за то, что забрал тебя у меня. Я просил его оставить тебя в покое, но он одержим местью, жаждой денег и любовью к своей жене. Кроме неё он не видит ничего вокруг.

Она его язык и руки. Всё, что она просит, он делает для неё. Если он выживет, то найдёт способ уничтожить меня. Но я верю, что Аллах на моей стороне, и мы с тобой будем счастливы.