— Прости, — шепчу, но сквозь шлем мало что слышно. Я снимаю его и опускаю на землю. На пыльный асфальт, а потом вновь прикасаюсь к заледенелым рукам Милены. Глажу ее кисти, а затем размыкаю и оборачиваюсь к ней полубоком. — Слышишь? Прости меня, — голос надламливается, и мне так больно. Я не вижу ее глаз, но знаю – она вся в слезах.

— Что с тобой, Демид? — глухо говорит Милена и всхлипывает.

Я аккуратно тянусь к ее шлему и снимаю его. Господи, эти глаза… меня снова прошибает током, потому что я точно прежде их видел. Этот взгляд просто невозможно забыть – он всюду преследовал меня, даже когда было совсем невыносимо. Порой, забыв о том, что ты все еще живой, но тебя вытягивают удивительные сны, в которых ты счастлив быть с девушкой, ставшей твоим ангелом. Наваждением и дьявольским искушением.

Милена поправляет прядку длинного локона, смахивает слезы, но смотрит прямо. Она зла и напугана одновременно.

— Ты понимаешь, что мы сейчас чуть было не отправились на тот свет? — ее вопрос, как отрезвительная пощечина; гневно покосившись на меня, Милена слезает с мотоцикла и отходит на несколько шагов. Обнимает саму себя, защищает от меня. Я не смогу смириться с тем, если ее потеряю, но и объясниться – тоже не могу. Она не поймет. Меня никто не понимает.

— Прости. Я…, — я смотрю ей прямо в глаза, а проронить ни слова не могу. Между нами повисает напряженная пауза и даже сама природа вмиг стихает. Ветра нет, но я ощущаю, что воздух стал немного разряженным. Запрокидываю голову назад и подставляю лицо каплям дождя, которые пока по одиночки первыми спускаются с небес.

— Ох, дождя не хватало, — запричитала Милена, прячась в моей кожанке. Она ее натягивает себе на голову, и как по щелчку на нас обрушивается водопад капель. Гремит гром… черное небо рассекает молния, показывая в свете своих красок спящий город. — Ну почему именно сейчас! — возмущается Асташова, и я улыбаюсь. Я не представляю себе ни дня без нее, и все же я ее отталкиваю от себя.

— Запрыгивай, — командую, хлопая по ее месту, которое уже промокло насквозь. Милена насторожено всматривается мне в лицо, в ее глазах мелькает тень сомнения. — Обещаю, больше такого не повторится, — заверяю ее, потому что действительно накосячил перед ней.

Милена все же поддается и залазит на свое место, надевает шлем. И я следую ее примеру. Она обнимает меня и вновь утыкается в спину. Я завожу мотор, и мотоцикл довольно рычит, готовый к старту.

— Так просто ты от меня не отделаешься, — тихо шепчет Милена, но я слышу ее.

— Однажды… может быть однажды я буду готов открыться тебе, но не проси прямо сейчас, — я вновь дышу рвано. Милена кивает, и меня опускает. Я не чувствую внутреннего давления, как на тех сеансах у психотерапевта, но я верю, что Милена дождется. Она поймет меня. Я хочу в это верить.

— Отвези меня домой, — она подгоняет меня, и на самом деле нам реально надо поспешить. Дождь усиливается, благо, хоть машин не так много сейчас по пути. — Я знаю, что тебе больно, Демид. Но прошлое никогда не будет вечным. Хрусталька не хотела бы такого для тебя. Ты сам себя загоняешь в ловушку страданий.

Я замираю на мгновение, охваченный паникой. Что? Что она сейчас сказала?

— Я… я не понимаю, — хмурясь, оборачиваюсь, бросив руль. Милена ошарашенно уставилась меня, качая отрицательно головой.

— Я молчала, Демид, — опасливо отвечает она, а у меня в ушах так и стоит ее фраза об Оле. — Ты, кажется, не в себе. Отвези меня домой, пожалуйста, — Милена умоляюще сложила обе руки перед собой и затем указала на движение вперед.

— Да. Наверное. Извини.