Этот чудо-плод она отнесла деду. Тот откусил кусок и отдал Маше яблоко обратно, попросив ее откушенной частью провести по рукавам своей же рубахи в области запястий, что она и сделала. И произошло новое чудо. Яблочный сок не пачкал одежду, а обогащал ее геометрическим орнаментом из красных и золотых нитей.

Пока Павлова дивилась происходящему, она пропустила как дед сбросил свою старость и простые одежды и превратился в статного мужчину лет пятидесяти в белой рубахе, широких штанах, заправленных в красные кожаные сапоги, в красном плаще, расшитом по краям золотыми нитями, скреплённый у плеча золотой брошью, а из-под плаща виднелся пояс с золотыми бляхами и резная рукоять стального меча. Волосы его потемнели, простой обод превратился в золотой. И шея мужчины была обвешана каменными бусами да цепями из драгоценных металлов, а на руках красовалось несколько перстней с огромными камнями.

Ветхая изба выросла до двухэтажного терема с резными наличниками и фасадом.

– Теперь тебе точно пора, – заключил мужчина, глазами улыбаясь Маше.

– Как вас зовут? – замешкалась Павлова.

Бывший дед неодобрительно покачал головой, шумно выдохнул, да так сильно, что порыв ветра отодвинул Марию прямо ко входу в сад. Но ветер сжалился над ней и шепнул ей на прощание имя божества, с которым она повстречалась – Перун.

«– Это ж кажется главный славянский бог, типа Зевса у греков», – подумала Павлова возвращаясь в сад и, захваченная своими мыслями, не заметила, как уткнулось носом в мамонта. Так внезапно, что проснулась, снова лёжа на животе и упираясь носом в подушку.

Наташа пришла на прием в белом платье с принтом из красных цветов. В красных туфлях на каблуках и красной помадой на губах.

«У меня было когда-то похожее платье и такая же точеная фигура – до родов. Жаль пришлось отдать это платье, раз уж не похудела и за пару лет», – позавидовала Маша клиентке.

Наталья села в кресло, закидывая нога на ногу, и начала многозначительно молчать.

Маше стало очень неуютно в своём же кабинете, своем платье, если не сказать больше, в своём теле. Будто она была обязана по взмахну ресниц понять потребность клиента и выдать правильную речь в соответствии с предугаданными обстоятельствами. Вот только это была их вторая встреча и правила консультации были обозначены: «Это время клиента», а не игра «Угадайка».

« Хотя, что это я? – осекла себя Павлова. – Есть клиенты, которым я и на первой встрече и на второй помогаю разговориться. Они стесняются, им трудно в чем-то признаться или они считают себя недостойными внимания. Здесь же нечто иное. Я так образно отстраиваю свои границы и не вхожу в игру клиентки, не давая ожидаемого, пусть и бессознательно с ее стороны, отклика.

– Вот скажите мне как психолог, – наконец начала Наташа. – Что меня ждёт, если я оставлю ребёнка.

Маша порадовалась, что ей пришлось подавить улыбку, а не злость, после такой-то фразы. Ах, это речевой оборот «ну ты ж психолог», в разных его интерпретациях – как красная тряпка для быка для начинающего психолога. У нее есть несколько подтекстов. Первое, обесценить психолога как специалиста, иногда подготовить почву для обесценивания. Тогда появляется злость. Второе, получить бесплатную консультацию вне кабинета. Ведь может появиться импульс помочь.

Павлова первое время часто попадала на эту уловку – помочь бесплатно, объясняя себе свой альтруизм желанием большей практики, пока не поняла, как зря растрачивает себя и снова и снова получает обесценивание, вместо адекватной благодарности.

Однажды она болезненно уткнулась как в стену во фразу очередного просящего совет: «Как здорово, я уже планировал пойти на сервис «Сознание» за консультацией, а ты сэкономила мне три тысячи. Спасибо».