– Вот и я, Саш, сижу и думаю: а как это в нем сочетается? – Ритка склоняет голову к плечу. – Ну, сама посуди: ты и я – мы, при всех своих комплексах, люди довольно открытые. А Сечин за полчаса интервью ухитрился не ответить мне прямо ни на один вопрос. Спросила о дне рождения – он сослался на паспорт. Спросила его о родителях – он от них чуть ли не открестился. Ему что, вообще нечем гордиться? Саш, так не бывает. Просто так не бывает – и всё.

«А ведь в рассуждениях Ритки что-то есть», – думаю я и, невольно заинтересовавшись, задаю новый вопрос:

– Ну хорошо, предположим. А ходячий секс тут причём?

– А от него сексуальным опытом бьёт, как от оголённого провода током, – деловито заявляет Ритка и отчаянно скребет локоть.

– Как от Игоря, что ли? – усмехаюсь я.

– Ага, как от Игоря, – иронично кивает Рита и, бросив чесать локоть, вытягивает из пакетика последнего мишку. Глядит на него. – Игорь твой – ты уж прости меня – когда на женщин смотрит, он их глазами лапает. Ну или облизывает взглядом, как конфету. А Сечин при желании может трахнуть тебя глазами, да так, что встанешь на задние лапки и попросишь ещё. Разницу улавливаешь?

Выдав это, Ритка закидывает мишку в рот и жует, пока я пытаюсь переварить сказанное.

– У тебя фотка Сечина есть? – прихожу в себя я.

– Честно? Хотела его щелкнуть. Но он как чувствовал – не давался. То глаза прикроет, то наоборот глаз с меня не сводит. Но я в отместку организовала ему место в студии на подиуме, ровно посередине между Репиным и Бастрыкиным, так что он у меня теперь на все телеэкраны страны попадёт, – мстительно обещает Ритка.

– Спасибо, – на полном серьёзе благодарю я, потому что это место в кадре действительно самое выигрышное.

– Саш, ты всё-таки с ним поосторожней, – грустно советует Рита. – А то я, когда увидела его, то от радости чуть не взвизгнула, а он в итоге меня чуть ли ни полчаса лицом по столу возил.

– А зачем ты его к Алику отвела? – напоминаю я.

– Что? А ну да, было. – Ритка смущенно морщит нос, – хотя я, правда, рассчитывала, что он под таким стрессом сломается и чего только о себе не наговорит.

– Вот он тебе и наговорил, – заключаю я, и Ритка обидчиво пожимает губы. – Ой, да ладно тебе, перестань, – дружелюбно тяну её за короткий рукав черной футболки. – Лучше скажи, – начинаю смеяться я, – Сечин Алика как воспринял?

– Как? А никак, – Рита пожимает плечами. – Вёл себя так, словно ему всё сообщество ЛГБТ каждый день глаза хором красит.

– Значит, непрошибаемый?

– Непрошибаемый, значит, – вздыхает Ритка и принимается теребить свою синюю чёлку, а до меня вдруг доходит…

– Рит, а ведь он тебе правда понравился, – очень тихо говорю я.

– Что? – Рита поднимает на меня вспыхнувшие глаза. Сообразив, что я поймала её, хмыкает, но огрызается: – Смотри, как бы он тебе не понравился!

– Спасибо, у меня уже Игорь есть, – кланяюсь я.

– Это, Саш, к счастью, – серьезно говорит Ритка и, смяв хрустящий пустой пакет, отправляет его в мусорное ведро под стол, на котором сижу я.

– Ещё раз спасибо, – изображаю поклон до земли.

– Ты, Саш, зря смеёшься. – Ритка переводит задумчивый взгляд за окно, рассматривает мокрый снег, хлопьями оседающий на откосе. – Игорь твой, несмотря ни на что, всё равно при тебе будет, потому что ни он, ни ты не умеете оставаться исключительно в позиции превосходства. А вот Сечин умеет. И он как бы ничей, понимаешь? – Словно что-то вспомнив, Ритка разворачивается ко мне и окидывает меня оценивающим взглядом. – Слушай, – тянет она, – а я только сейчас поняла: у тебя-то как раз есть все шансы заинтересовать его.

– Это что ещё за фантазии? – хмурюсь я.