Пеньки да гарь. Мой дух отверст.

Болота чернью – крест простора…

Воздет небесный судный перст.

Звереют ветры. Рваны раны.

Долины стонут. Тракт пылит:

рубли, вагонов караваны,

смерть лесовозами рычит.

Порушены природы храмы.

Порядок Божий пал, разбит?

Бульдозеры, лебёдки, краны.

Агонией душа храпит.

На дыбе племя распиная,

хохочет злобный ада царь.

Отравы ядом власть иная

плюёт в Отечества алтарь.

«Князья», «бояре», не икая,

подачки жрут. Алкает тварь.

Чумой рвёт пир, вопя, спиваясь.

Всё круче в небе хаос, хмарь.

Доколе?! Где страны защитник,

попиленной России страж?

Восстанет чести зов забытый,

проснётся в сердце Божий страх?

Закон возмездья – столп гранитный?

Когда же взвоет злобный враг?

Продажный, смрадный слой «элитки» –

вон, прочь в истории овраг!

Я верю! Встанут скрепы лесом:

деревья, дети, совесть, дух!

Воспрянет добрым дивным веком

Россия. Пусть лелеет слух

дубравы шум, природы смехом

разносится Мещёры гул.

Надежда девственным подлеском

с Любовью, с Верой ввысь растут.

Дыхание Мещёры, дух

таинственный её могучий

снега укрыли. Нем и глух

крещенский зимний лес дремучий.

Дышать не смеют звери, птицы.

Уснул смертельный страх в ночи.

Тиха природа, затаиться

велит живому… Всё молчит.

Застыла милая Мещёра.

Мороз безжалостно царит.

Рассветом поздним вспыхнет споро

луч солнца, землю озарит.

Короткий день, как передышка,

меж бездной мрака и весной.

Безмолвны тени, еле слышно

снег с елей вьётся белизной.

Все запахи лесные спят

под пухлым саваном пушистым.

Смолистых шишек аромат

сковал хрустальный блеск искристый.

Терпи, надейся, уповай

на миг прекрасный: свет весенний

подарит рыжий каравай

бескрайней ласковой вселенной.

Дыхание земли и дух

непобедимый и могучий

наполнят ароматом вдруг

прекрасный лес родной, поющий.

Весной растопит вновь оковы

основа жизни, Божий Свет.

И ‘облака смешной подковой

оставит ангел чистый след.

Опушка острова Мещёры.

Болот нехоженых страна.

Брусника с клюквой ало спорят

за место у большого пня.

Осины листья золотые…

Ещё украшены стоят

деревья. Ночью долгой стынут

от ветра дали, небеса.

По Утру стелет хмарь грибная,

туманом ворожит река,

и лес застужено роняет

слезу о лете… Никогда

не повторяются восторгом

прошедших снов зарницы лет;

лишь раз в году, лишь в мае грозы

мечты лелеют. Первый снег

на ПокровА укроет пледом

леса, болота, жизнь, поля;

заснёт Мещёра тихо… Следом

спешит Красавица-Зима.

Изменчив март. Весенним светом

уже наполнились поля.

Сосульки с солнечным приветом

на крышах изб огнём горят.

Лишь лес угрюмый и холодный

зимы уснувшей стон хранит.

Бранит сосновый бор дородный

речных ледовых глыб гранит.

Намедни разыгралось солнце,

по руслу Клязьмы лопнул лёд.

Сквозь льдины мутное оконце –

водой бурливой взломан гнёт.

Но ночь морозом разъярилась,

весенний зов закован льдом.

Лукошко солнца растворилось,

промёрз лесной звериный дом.

К полудню шаловливый ветер

развеял сумрак, облака

и успокоился… Лик светел

весны-красы, возобладал.

Прекрасен март. Лучистым светом

Мещера дышит. Пусть порой

зима бушует, скоро лето! –

весна нам ворожит с тобой.

Не люблю предновогодний ельник.

Душит он меня, корёжит.

Не вхожу тверёзый иль похмельный:

сучья в глаз, да в лапник сложит!

Гложет сука-память!

Гложет…

Друг-братуха мне приснился: бритый,

трезвый, улыбался всё.

А на утро в глотку с шишкой вбитой

на ремне… На ёлке… Кто спасёт…

Кто мне с горя, в радость поднесёт?

Инвалид. Безденежье. Тоска. Спиртяга.

Друг единственный. Смертелен грех.

Попросил червонец.

………………..

Сволочь, падла, скряга –

жизнь моя – гнилой орех!

Муть-хандра в душе от ран-прорех.

Не хожу за ёлкой в тёмный ельник.