дорога, дом, река… Чудесней

и горше нет земли родной.

Он наш, Есенин озорной.

Живут стихи, с распевом дружат

для милой Родины святой –

Сергуня всем нам в радость служит,

будь ты богач иль в голь спитой.

Поэтище!!! Башку закружит,

хоть ты монах, хоть разбитной!

Сто лет, как к Богу возвратился

и душу обнажил на суд,

чтоб рифмой в вечность обратиться —

в сердцах слова Любви

живут!

Я – не поэт. Я – рифмоплёт

корявый, дерзкий и шершавый.

Зато в душе моей полёт,

а не сто баксов обветшалых.

Довольно в личку получил

за Русь, за матушку родную.

Обиду в водке утопил.

Да! Я люблю её, такую:

светла, прекрасна, велика,

убогая, в мечтах, в соплях и в горе,

душой с народом… И в веках

Любовь и страсть бушуют морем!!!

Почему, Русь моя золотая,

даже если нагая, босая,

для меня ты одна дорогая?

Разлилась без конца и без края.

Преклонились берёзки пред высью…

Думы все упокоены жизнью.

Золотых лет прошедших страницы

жаждут тихой молитвы, забыться.

В небо синее возглас возносят

колокольные древние стоны.

И прощенья Всевышнего просят

покаянные, скорбные звоны.

Почему, Русь моя золотая,

даже если больная, слепая,

лишь одна для меня, дорогая,

разливаешься далью?.. Святая.

Тихая Мещёра.

Дикие леса.

Синие озёра.

Дивная краса.

Лес, луга, болота.

Девственность реки.

Мудрая природа.

Люди далеки.

Берега Сороки.

Заповедный лес.

Узенькой дороги

Чуть петляет след.

Вот Бобры-деревня.

Брошены дома.

Дух мещерский древний

Звуком топора

Не разносит свету

Радость, звон, как встарь.

Моему привету

Дарит эхо даль.

Покосили годы

изб сутулый ряд.

По деревне бродит

Грустью жалкой взгляд.

Где семья, род долгий?

На погосте спят.

Смерть глубинке вторит:

Ходу нет назад…

Через мостик Кнулы

Дальше путь бежит.

Лес, поля уснули.

Вечер в ночь спешит.

Память вновь лелеет

Милые места.

Месяц храму внемлет,

Воздвиженью креста.

Старой, чудной церкви

Лик встречает ночь.

Свет последний меркнет.

Холод гонит прочь.

Голос позабытый –

Нет колоколов.

К Богу вход закрытый

На замок, засов.

Ничего, погоста

Звёздный примет свет.

Маленького роста

Встретит мамы крест…

***

Милая Мещёра –

Здесь душа моя.

Речка, лес, озёра…

Дивные края.

Метель пугала, в проводах

тревожно ночью бредил ветер,

потушены огни в домах,

фитиль у лампы еле светел.

Посёлок Курловский. Снега…

Сверчок давно уснул за печкой.

Во сне июля берега

шептали травами над речкой.

В ночи иконы строгий лик

внимал, мерцая, песне тихой.

Мир кроткий замкнут, невелик,

дремотой полон сладкой, липкой.

И голос мамы в сон клонил;

подпевкой стон калитки хлипкой.

На пол вязанье обронив,

клубок игрался с мягкой ниткой.

Июльский жар. Владимир мой.

Привык… Прохладная квартира.

Вода и свет. Уют с плитой.

Шашлык из ближнего трактира.

Но снятся ветер и метель,

и мамы нежный, милый голос,

сверчок, скрип петель, ночь, постель…

Ушла…

Как в поле мёрзлом колос.

Отчизна. Родины безбрежной

велик, красив и дорог край!

Мне доброй, милой, тихой, нежной

Мещёры лес – дом-крепость, Рай!

От детства дух земли лелеял,

питал с терпением трудом,

дела и время верой мерил,

творя покой и мир кругом.

Шли годы. Быстро, неизбежно

менялся лик людей, земли.

Сердца подвластны воле грешной.

Набатом новый век гремит.

От мала до велика души

погружены в потоки лжи.

Народ тельцу златому служит:

и князь, и нищий… Тьма спешит.

Я помню шумные дубравы

и корабельных сосен бор,

берёзок рощи… Строгий, бравый

лесник служил – молчал топор.

Руси богатство – крепкий, правый

дух православный, как затвор,

оберегал благие нравы.

Бессильны были враг и вор.

Что вижу… Мертвая, Мещёра?!

Рассечены душа и лес!

Проклятье людям злобой чёрта –

наживы бес везде пролез.

Сгноили правду. Совесть стёрта.