– Так что давай, соберись! – я приобнял его за плечи. – Выдохни, сходи водички попей, или что. Надо сегодня зажечь так, чтобы нам из ада аплодировали, а?

– Я не… – Астарот попытался дернуться, но я не отпустил его плечо. Он засопел обиженно, потом посмотрел на меня исподлобья. – Ты сегодня странный какой-то.

– Какой уж есть! – хохотнул я. – Тут весь мир странный, чему уж ты удивляешься? Все, давай не ссориться, сегодня важный концерт, и ты его суперзвезда. Так что гоу наводить марафет, Сатана смотрит на тебя!

Я подтолкнул нашего фронтмена в сторону Бельфегора, который уже отжал для «Ангелов Сатаны» относительно свободный уголок с тумбочкой и выложил на нее коробку грима.

Привалился к стене спиной. Выдохнул.

Да уж, такой вот он, мир рок-н-ролла. Все-таки, в запрет курения в помещениях – это было очень ценное решение. Здесь дымили все, и кажется вообще везде. Я прямо всем собой ощущал, как будет вонять моя одежда, когда этот фестиваль закончится, и я пойду домой. Куда именно домой, я еще понятия не имел, но это мелочи. Разберемся по ходу дела.

Дверь гримерки открылась, и внутрь просунулась растрепанная голова Светы-Клэр. Бешеными глазами она обвела всех, потом зацепилась взглядом за меня.

– Вова! Ты здесь! Очень хорошо! – обрадованно сказала она. – У меня там ЧП, пойдем поможешь, ладно?

Каблуки Светы торопливо стучали по коридору, я еле успевал. Она все время оборачивалась и тараторила.

– Понимаешь, там группа «Папоротник» приехала! – она сделала большие глаза, будто я непременно должен знать, кто это такие. – Из Москвы, понимаешь? Они выступают первые, а у нас в туалете заблеванный Гусь лежит, и унитаз кто-то расколотил, там такое… В общем, я его закрыла и повесила табличку, что туалет не работает. Но ребятам надо… Врубаешься?

– Живые люди, конечно! – покивал я.

– Да блин! – она остановилась и ткнула меня кулачком в грудь. – Они же журнал выпускают! И обязательно в «Прожекторе» напишут, как они съездили на Рок-провинцию. Ты врубаешься, что они там напишут, если увидят, что… Ты поможешь или нет?

– Да я с удовольствием, Света, – улыбнулся я. – Только не врубаюсь пока, как спасти ситуацию.

– Отведешь «Папоротник» в «Киневские зори»? – жалобно попросила она. – Я бы сама отвела, но мне вообще некогда!

– Ах это! – я с облегчением вздохнул. – О чем разговор, конечно отведу.

– Я вас через служебный выпущу, и закрою его, – она помчалась дальше, впечатывая каблуки в пол. – Ключ тебе дам. К центральному входу не ходите, там сейчас не протолкнуться.

Группа «Папоротник» была настолько крута, что их не отправили в общую гримерку, а выделили отдельную комнату. В которой в лучшие времена, похоже, был кружок чеканки и всякого прочего бесполезного настенного творчества. Продуктами которого там до сих пор были… гм… задекорированы все стены.

– Ребята, это Вова! – объявила Света, ткнув в меня пальцем. – Он вам покажет дорогу.

– Благодетель! – с пафосом проговорил один из «ребят» и воздел руки.

Ага, кажется, я их даже знаю! Группа «Папоротник» выглядела типичными такими хиппанами. Дети-цветы, а ля натюрель. Экстремально клешеные штаны, длинные волосы, перехваченные хайратниками, цветастые рубахи, обшитые тесемочками и кисточками. И запястья в бисерных браслетах до локтей. Назвавший меня благодетелем – в очках. Или под Джона Леннона косит, или правда близорукий.

Когда-то давно мой приятель, большой ценитель русского рока, эту группу упоминал, и даже музыку давал послушать. Неплохо, в общем-то. Мелодичное такое этно, вокал только невыразительный. Они были популярны в узких кругах еще с конца восьмидесятых, но я в эти круги не входил. А в начале двухтысячных они распались, часть из них переехала в какую-то неочевидную страну, не то в Индонезию, не то на Шри-Ланку, и с тех пор про них ничего не было слышно. Но на нашей «Рок-провинции» они были прямо-таки суперзвездами. Из самой Москвы, оооо!