– Тот еще цирк с конями, – хохотнул я. – Нам концерт начинать, зрители уже собрались, а у нас солист «Четверговых выползней» напился и блюет в углу. Вообще ни петь, ни свистеть. Всю программу пришлось перекраивать на коленке. А в середине еще и аппарат накрылся. Я весь в мыле бегал, пока разруливал.

– А ты врубаешься! – на ее плоском некрасивом лице наконец-то появилась улыбка. – Я за неделю на десять кило похудела, на ремне новую дырку пришлось пробивать.

– Аминь, сестра! – повторил я. – Я после «Рок-генератора» себе зарок дал – обязательно заскочить к админу и морально поддержать. Были бы бабки, подарочек бы занес. А то несправедливо выходит – эти на сцене кривляются, им все хлопают. А настоящие герои, вроде нас с тобой – в тени.

– Это правда… – она вздохнула. – Сейчас еще пять минуточек посижу, чтобы не истерить. И пойду разруливать… «Ян и цеппелины» пьяные, но вроде вменяемые. А Гусь в туалете уснул. Я с его «Бесприданниками» поговорила, они сказали, что в чувство его приведут, а сами еле языками ворочают. Панки, е-мое. И с «Пиночетом» та же история, хорошо, если на сцену выйти смогут…

Я слушал, качал головой, сочувственно поддакивал, держал за руку.

– Может, подменить кого надо, чтобы сетку не перекраивать? – участливо спросил я. – У меня ребята ответственные, до концерта – ни капли в рот.

– Ох… – она вздохнула. – Сейчас посмотрю, ага. А играют нормально хоть?

– По струнам попадают, – я подмигнул.

– Ясно… – она поджала губы. – Тогда давай вот так… Новички у нас во втором отделении. Там была какая-то группа «Крыжополис», они не явились. А Артуру из «Промискуитета» лицо разбили. За сценой сможете подождать и не отсвечивать?

– Не вопрос, – кивнул я.

– Тогда вот… – она выдвинула ящик стола, порылась там, достала картонку с нарисованным маркером номером «12». Что это символизировало, хрен знает. Спрашивать не стал, она не объясняла. – В общем, бери своих, и топайте в гримерку. Второе отделение начнется, я позову, хорошо?

– Аминь, сестра! – в третий раз повторил я и с благодарностью сжал ее пальцы. Добавил во взгляд обожания. Получилось, судя по вспыхнувшему на ее щеках румянцу. – Я Вова, если что. Для друзей и тех, кто в теме – Велиал.

– Света, – представилась девица. – Но обычно меня зовут Клэр.

– Все, больше не отвлекаю, – я поднялся, еще раз пожав ее пальцы. – Сил тебе, держись. Если что, я не выступаю, у меня рука. Но понадобится помощь, семафорь, буду на подхвате.

– Ох… – она посмотрела на меня глазами уставшего котика. В таком виде даже ее не очень-то красивое лицо стало вполне миловидным. Из задерганной тетки-вахтера она превратилась в симпатичную булочку.

Я вышел наружу, притворив за собой дверь, и помахал перед своими говнарями-приятелями полученной картонкой номер двенадцать.

– Но как ты… – выпучил глаза Астарот.

– Секрет фирмы, – оборвал я его. – Потопали искать гримерку. Мы во втором отделении выступаем.

Света-Эклер мне, конечно, ничего не обещала. Мы, типа, на подхвате, может на сцену она нас и не пропустит. И не то, чтобы я профи во всех этих сценических делах, но, сдается мне, хаос там стоит еще тот. И если ушами не хлопать, то на сцену мои «Ангелы Сатаны» пробиться смогут. Будет какая-нибудь заминка с истерикой, еще кто-то набухается или что похуже. Атмосфера соответствующая, что уж. Теперь главное, чтобы мои говнари не набухались. Но для смелости по глотку я бы им выдал… А то рожи у всех как у первоклашек, впервые услышавших слово «коллоквиум». Ничего не поняли, но уже страшно.

– Что стоишь столбом, держи номер свой, – я ткнул Астарота в бок локтем и сунул ему картонку.