- Не нужно этих вежливых взаимностей, лорд Рэйвен, - сказала девушка. – Я заглянула в зеркало перед тем, как сюда идти, так что хорошо представляю себе, как на самом деле выгляжу. Знаете, мне было гораздо проще общаться с Вами, когда Вы считали меня мужчиной. День добрый, отец.

Лорд Рэйвен вздрогнул и торопливо повернул голову.

Дегеда Мудрый произвел на него сильное впечатление. Это был высокий и крепко слаженный мужчина, очень жилистый, с грубой кожей и большими ладонями. На голове его поблескивал стальной обруч с красным рубином, а воротник был заколот декоративной булавкой. Других украшений не было. Из-под кустистых бровей внимательно глядели темно-карие глаза.

Леди Кеттелин прошла вперед и встала рядом с отцом. Они были похожи, очень похожи – одна стать, одни черты, один взгляд. Только на плечах Дегеды лежали седые кудри, а на голове его дочери не виднелось ни одного завитка, только тяжелые черные пряди – прямые, как шелковое полотно. Вот теперь, когда они стояли рядом, явственно было видно, что Кеттелин – женщина: у нее и плечи были уже, и фигура – тоньше, и руки – меньше, а черты лица – изящнее. Хотя последнее слово было трудно применить к описанию ее внешности: все-таки в целом она выглядела грубовато.

Пока Рэйвен разглядывал эту пару, лорд Адриэл закончил свою часть приветствия, представил сына, и тот сбивчиво проговорил заранее заготовленные слова. Опять все шло как-то не так, и молодой человек чувствовал себя не в своей тарелке. Однако привычка сдерживать эмоции на людях была усвоена им с молоком матери, и никто даже внимания не обратил на эти затруднения.

- Позвольте представить вам моих дочерей, - тем временем сказал Дегеда Мудрый, окидывая рукой вереницу ярко разодетых пышнотелых дам. – Гортензия, Ирис, Лаванда и Вербена.

Одна за другой девицы приседали и расплывались в улыбках. Кроме последней – та лишь коротко кивнула. Лорд Рэйвен с интересом оглядел прочих дочерей Дегеды Мудрого. Они тоже были похожи, но – друг на дружку: одинаково приземистые, пышные, как дрожжевое тесто, и в буйных россыпях рыжеватых кудряшек. Тяжелые бархатные платья были украшены многочисленными тканевыми розочками, и на головах девушек были венки из таких же розочек. Девицы стреляли глазками и улыбались до ямочек на щеках, блестя пухлыми губками. У них-то брови и ресницы были на месте – черные, блестящие. Пожалуй, девушки были вполне симпатичными, особенно на фоне унылого серого бабья, которое разглядывало гостей по пути к Палатам. Но, разумеется, встань рядом с ними Афлин, и разница была бы колоссальной. Все-таки смертным катастрофически недоставало изящества. Всем.

Лорд Рэйвен разочарованно отвел взгляд. Одна из девиц заметила это и, фыркнув, высокомерно задрала носик. Но две другие продолжали разглядывать гостей, шептаться и хихикать, краснея и то и дело пряча глаза. Похоже, они были младшими в семье и еще не научились вести себя, как подобает.

Подумав об этом, Рэйвен устыдился. Ведь и правда, его окружали сейчас просто дети. Даже Дегеда Мудрый – отец семейства – был младше его, Рэйвена. Как можно думать плохо о детях, воспитанных детьми? Достоин уважения уже сам факт того, что хоть какое-то воспитание наличествует: девицы стоят ровно, в разговоры старших не вмешиваются, в гостей пальцем не тычут. Леди Кеттелин же и вовсе ведет себя образцово, а ведь если подумать, она совсем еще ребенок – вряд ли старше Ашими.

Лорд Рэйвен повернул голову, и их взгляды встретились. И, видно, что-то отразилось на его лице, потому что девушка смутилась, часто заморгала и поспешила отвести глаза.