Так что иногда то, что на первый и поверхностный взгляд кажется стяжательством и скаредностью, на самом деле означает просто забег на длинную дистанцию любви пополам с неусыпной заботой о своих самых близких людях.
Я же говорил вам, что Сергей Сергеевич был очень добрым человеком…
Без денег
Во взрослом возрасте мысль о том, что я могу остаться без денег, пугает меня до самого основания. Как это без денег?! А на что тогда жить?! Как мне исполнять бесчисленные взятые на себя обязательства? Как без денег защититься от этого гремящего и несущегося неизвестно куда мира? И самое главное: чем защититься, если нечего на эти отсутствующие у тебя деньги купить? Нет. Нет, нет, нет! Я лучше буду невротически крутиться из последних сил, жадно выманивая у равнодушной и суровой жизни каждый грошик. Иначе совсем хана…
Потом я постепенно успокаиваюсь. Курю и вспоминаю о том, что внутри меня по-прежнему есть маленький мальчик, который все свои детство и юность прожил без рубля. Жил, радовался жизни и умел не думать про деньги, хотя ему, как и мне сегодняшнему, их тоже постоянно не хватало.
Поэтому мы с моим пацаном мысленно обнимаемся и начинаем вместе вспоминать. И он конечно же помнит всё гораздо лучше меня…
В нашем детстве денег у нас не было совсем. Правда, наверное, их и в современном детстве, у нынешних маленьких людей, не очень много. У нас же денег не было не только в детстве, но и в юности и даже в ранней молодости. Все мы были одинаковы по материальному благосостоянию. Точнее, по его отсутствию. Это иногда мешало, но не очень сильно…
В радужной вселенной детства сравнивать нам было не с чем. И всё же маленькие денежные роднички били то тут, то там. Можно было находить и сдавать пустые пивные и молочные бутылки в пункты приёма стеклотары, выхватывать медяки из-под ног счастливых молодожёнов на свадьбах в нашем дворе или собирать в потные ладошки мелочь, выпавшую из рук торопливых взрослых покупателей в овощном магазине. В молочном и хлебном почему-то монеток под кассой было не в пример меньше. Скорее всего, это оттого, что в овощном продавали ещё пиво-сигареты и основными покупателями там были не очень внимательные к какой-то мелочи мужики.
Монетки эти были уже ничейные, поэтому собирать их нам было вовсе не стыдно, как не стыдно было и стащить иногда в хлебном ромовую бабу или пирожное картошку. Конечно! Кондитерские изделия – вообще не деньги!
Тратили мы свои средства изысканно-легко на лимонады и мороженое. Тратили и тут же возвращались к общению и играм на свежем воздухе, ни о каком накопительстве и не помышляя. Нам было некогда и не до этого…
Один раз я нашел на улице купюру в целых двадцать пять рублей, которую тут же отнёс домой и отдал своей матери. Сделал я это не потому, что был честный и добрый. Просто масштаб такой суммы не укладывался у меня в голове. Например, вожделенная и при этом абсолютно недосягаемая игра «За рулём» в промтоварном магазине стоила «всего» десять рублей.
Мать с пристрастием допросила меня о происхождении этой купюры и, убедившись в том, что это добрая рука Провидения, а не мой страшный проступок, спокойно оставила эти деньжищи себе, встроив их в наш бюджет.
В том же щенячьем детстве, когда я не мог уснуть и боялся страшных снов, я сам себе пересказывал прочитанную мной ранее сказку Сергея Михалкова про новенький советский рубль. В этой истории рубль преодолевал множество испытаний, кочевал по карманам и кошелькам. В конце концов он так истрепался, что чуть не погиб, но в итоге получил новую жизнь, будучи перевыпущен в железном виде с гордым профилем Ильича на аверсе. Меня эта история странным образом успокаивала, и я безмятежно засыпал.