Июль 1999 года. Я молодой и свежий, как огурец с маминой грядки, курю прямо за столом рабочего кабинета, разгоняя дымом пыльный летний воздух. Радар «Odigo» лениво сканирует экран и натыкается на пиктограмму, изображающую маленькую смешную девчонку в сарафане и с торчащими в стороны параллельно земле косичками. Судя по надписи вверху небольшой анкеты, зовут её Ирина. Ира. Прикольное имя. Короткое, как выстрел.

Левой рукой лениво отправляю ей «Привет!» и отвлекаюсь на телефонный звонок по работе. Спустя три минуты «Odigo» разворачивает окно с ответным: «Привет! А ты кто?» – и жёлтый (как я люблю этот цвет!) горячий и даже немного нахальный смайлик. Наша переписка стартовала без какой-либо раскачки. С места и сразу с бешеной скоростью.

Мне двадцать шесть лет, ей исполняется восемнадцать через три месяца. У меня жена, сложные и запутанные отношения с ней и годовалый сын, у неё – характер и кипящий задор, искрящийся быстрый ум и целая вселенная внутри, спрятанная за забором из букв.

Сначала я писал, потом думал и что-то стирал, а вскоре окончательно расслабился и просто писал, и писал, и писал ей. Как и она мне. Нам в головы приходили одинаковые мысли в одни и те же моменты времени и снились очень похожие сны. Говорят, так бывает у людей на одной волне.

В двухтысячном году у нас с Ириной почти одновременно появились мобильные телефоны. Да-да, те самые, с кнопками, на которых для того, чтобы набрать одну букву, приходилось нажимать одну и ту же клавишу до четырёх раз. Мы в то время отправляли друг другу до трёхсот сообщений в день. Я – зануда, я считал. Так я переселился в цифровую жизнь и практически стал двоеженцем. Годы летели, мы продолжали общаться…

Сегодня, вспоминая те события, я не могу до конца поверить в то, что это случилось с нами. Мы с Ириной оказались одними из пионеров виртуальных отношений, их первопроходцами и пленниками. А годы летели, как я уже говорил. Ирина вышла замуж и родила дочь в тот же месяц и год, когда родился мой второй сын. Муж её оказался спортсменом, жёстким и бескомпромиссным. Они часто ссорились. Со временем Инна вышла из декрета и усиленно занялась своей карьерой. Так незаметно пролетели семь лет. Мы продолжали плотно общаться, порой с таким накалом и страстями, что за это время я два раза (!) выкидывал телефон из машины после разговора с ней. Оба раза на полном ходу и безвозвратно.

В 2006 году Ирине исполнилось двадцать пять, и она прислала мне своё очередное фото. Снизу снабдила его подписью, что впервые в жизни приезжает в Москву на два дня для участия в рабочем семинаре. Я внимательно смотрел на стильную девушку из совершенно другой жизни, с которой между тем проживал виртуально уже семь лет, и не знал, как поступить. Показал фото лучшему другу Витьке. Он посмотрел на замершую в соблазнительной позе Ирину своими серыми глазами, многозначительно цыкнул зубом и изрёк:

– Какая красотка! Надо бы тебе её сделать!

Как сделать? Кому надо? Вопросы без ответов зыбко повисли, тревожно раскачиваясь в душном воздухе, но я быстро собрался и выехал. Москва от меня недалеко. Всего-то километров четыреста.

Предстоящую встречу я старался не представлять себе даже в общих чертах. Слишком волнительно. Слишком. Я купил ей небольшой изысканный букет белых роз и швейцарские часы в подарок. Мне хотелось быть щедрым. Ирина привезла мне массивное золотое кольцо с тяжёлым рубином в массивной оправе. Не надо смеяться, мы, по сути, всё ещё были большими детьми. После того как встретились, мы долго сидели в ресторане, ведя себя то немножко чопорно, то откровенно нелепо и смешно. Затем я проводил Иринку до её номера, вежливо попрощался, посмотрел в её зелёные глаза, переступил порог её номера, остался…. И мы улетели. Прямо на кровать и гораздо дальше. К такому она оказалась не готова. Я тем более. Ну и ладно.