Радуемся, найдя среди деталей 4 шоколадные конфеты, мячики-попрыгунчики и даже настоящие монетки.
– 23 рубля! Давай купим мороженое?!
– На два не хватит.
– Тогда печенье?
– Ага, в шоколаде!
Но даже перебрав весь ящик, мы не обнаружили чего-то важного. Того, что когда-то осталось в Москве. В день, когда мы уехали от мамы навсегда.
Растрёпыш
– Ненавижу Растрёпыша, убери его! – плачет дочь, – Если он украдёт мой пластилин, я его убью!
На полу коробки. В этой – с рваным боком – палитра, пластиковая баночка от сметаны, чумазая непроливайка. На соседней – битком набитой бумагами – плюшевый заяц. На упрямо торчащих вверх ушах напялены черные шорты от школьной спортивной формы.
Это и есть Растрёпыш. Он крадёт вещи, которые валяются. Напяливает на себя или загребает под себя, забираясь всё выше, как царь горы.
Куча постепенно растёт, словно тесто на дрожжах. Растрёпыш может занять всё пространство.
Сначала мама не хотела играть в эту игру. Дочь недавно аккуратно разложила всю одежду. И если не обращать внимание на остальное, то порядка за эту неделю стало чуть больше.
Вчера, когда дочь плакала, уговаривая убрать Растрёпыша, мама предложила ей завести своего, который будет воровать разбросанные вещи у мамы. И Лада успокоилась.
Но как оказалось, страшная игра. Пришло утро, и снова из-за неё слёзы. Хотя за ночь Растрёпыш ничего не украл. Но если посмотреть предельно честно, то он мог сразу стать огромным, на полкомнаты.
Они живут в квартире с родителями. Из 4-х – 2 комнаты занимали бабушка и дед, а две – они с Ладой.
И вот жизнь им устроила тренировочную историю. К ним внезапно переехал племянник. И Лада переехала к маме в комнату. Маме пришлось учиться жить с кем-то вдвоём на небольшой территории. С кем-то очень разговорчивым. Как радио. Мама шутит, что Ладу надо отдать на курсы радиоведущих.
Вместе с Ладой переехали многочисленные пластилиновые человечки в 5 коробках и на 3-х досках для лепки. Одна из которых размера А3, как большой поднос.
Припёрлась огромная коробка с цветными карандашами – пластиковая квадратная крышка от торта. Которая шумно падает со стола от неосторожного движения локтем, выплёвывая из себя на пол карандаши, ножницы, ватные палочки. Карандаши разбегаются по закоулкам.
И ещё к маме в комнату переехала ватага из 15 кукол, стопятьцот мягких игрушек, десяток колготок, маечек и прочего-прочего-прочего, что бывает у каждой «я – не маленькая!» девочки.
И всё остальное добро, что бывает у девочки, которая хранит каждый рисунок, постоянно делает подарки из пластилина и любит мастерить по десятку корабликов из бумаги.
Но это ещё полбеды. Весь караван-сарай переехал в комнату к маме, которая не выкидывает заметки и записи, потому что они могут пригодиться для написания нового романа.
К маме, у которой половину огромного стола-книжки занимают коробки и коробочки с набросками, проектами календарей и открыток. А ещё часть территории – баночки с блёстками, бисером, обрезками плотной разноцветной бумаги… В общем, маме и самой тесно. Она иногда даже главной селёдкой в бочке себя не чувствует.
Под столом живут коробки с судебными бумагами, тиражом первого романа. А ещё сумка-холодильник, как символ мечты об автопутешествиях. И плетёный комодик с карточками и фишками для трансформационных игр, упаковочными пакетами для книг и открыток.
Мама и дочь месяц пытались ужиться. Мама сбегала поработать в кухню, когда там никого не было. Просила играть только на коврике, чтобы легче было собирать игрушки. Как-то наладили хрупкое равновесие. И тут явился этот. Растрёпыш.
Игра в Растрёпыша посягала на всё привычное в этой жизни.