Следующим утром Алексей купил фотопленку на двенадцать кадров. Самую короткую, чтобы быстрее закончить ее и проявить. Он хотел сохранить моменты начала их с Катей знакомства. За покупку ему подарили фоторамку. Было несколько холодных и пасмурных дней. Каждый день они делали две-три фото. Сидеть на их лавочке было прохладно, поэтому они стали больше гулять пешком. Уже давно не работающий фонтан на набережной был засыпан листвой. С реки дул холодный ветер. Летнее кафе разобрали. Пару раз они ходили в кино, но большую часть фильма всегда смотрели друг на друга и держались за руки.

В тот необычайно теплый для поздней осени вечер, они расстались особенно поздно. Дотемна они проговорили сидя на своей лавочке. Они между собой так и называли эту часть набережной: «Наше место». Пока еще не совсем стемнело, попросили проходящую мимо девушку сфотографировать их вместе на скамейке. Алексей провожал Катю до подъезда. Когда они дошли, уже совсем стемнело. Небо над ними блестело тысячами звезд, а они стояли напротив входа в Катин подъезд, обнимались и тихонько разговаривали. Катя спросила вдруг:

– Интересно, если сейчас из миллиардов этих звезд, горящих высоко в небе, одна вдруг возьмет и исчезнет, изменится ли что-нибудь в нашем с тобой мире?

– Думаю, что да – ответил Алексей, вглядываясь в небо, – Какие-то изменения обязательно произойдут. Большие или малые, хорошие или плохие, не знаю, но какая-то взаимосвязь, думаю, есть.

– Интересно, какие же? – мечтательно проговорила Катя.

– Скорее всего, мир изменится в худшую сторону. Он слишком сложно устроен и все в нем очень разумно взаимосвязано. Ничего не бывает просто так, все влияет на все.

Они еще полчаса стояли, смотрели в небо и обнимались. Как только за ней закрылась дверь, она в слезах сползла по стенке темного подъезда. Как же она ненавидела тогда этот несправедливый мир. Она быстро нашла в себе силы встать, и поднялась на второй этаж, чтобы видеть, как он уходит. А он стоял. Он ждал, когда она поднимется в квартиру и зажжет свет в своей комнате. Она взяла себя в руки и побрела по лестнице. Мать была в ванной, отец курил на кухне в открытое окно с видом на проспект. Она незаметно прошла к себе и включила свет. Когда ее окно зажглось, Алексей сделал последний кадр. Желтый квадрат со знакомым силуэтом на темном ночном фоне. Убедившись, что Алексей уходит, Катя легла на пол и закрыла лицо руками. Перед этим она написала ему уже привычную СМС: «Напиши, как будешь дома. Люблю».

Счастливый и спокойный Алексей шел домой, а Катя плакала лежа на полу. Она заранее знала, что это был их последний вечер. Мама уже собрала ее вещи. Завтра в первой половине дня они вдвоем уезжают в маленький городок с крупным заводом, примерно за тысячу километров на поезде. Родной городок ее мамы. Думаю, вы его знаете. Из-за специфического названия о нем любят шутить второсортные юмористы. Катя не знала, как сказать Алексею и решила, что лучше не портить их последний вечер этими разговорами.

Утро началось как обычно. Алексей взял с собой пленку, чтобы занести ее на проявку. Ему не терпелось подержать в руках свежие напечатанные фото, еще липкие и пахнущие краской. Она позвонила, не выдержала. За полчаса до отправления поезда. Он был на занятиях и вышел поговорить в коридор. Катя говорила путано, давясь слезами. Он сразу же вышел и поспешил на трамвайную станцию. Он залетел в трамвай, стоявший с открытыми дверями, будто ожидающий именно его. По пути он написал СМС Диме с просьбой забрать его вещи. Трамвай ехал даже быстрее обычного, но Алексею это казалось медленным, и он сидел как на иголках. Он вышел из вагона первым и побежал. До вокзала было километр – полтора. Он спешил, как только мог, но так и не успел ее проводить. Все что он успел увидеть – лишь хвост отходящего поезда. Казалось, что она рядом, за каких-то сто метров от него, в одном из этих вагонов, и, если он поспешит, то сможет ее увидеть. Но это было не так. Он бежал за ним пока не кончился перрон, а потом бессильно стоял и смотрел вслед уходящему поезду. Только в эту минуту он понял, что его мобильник уже давно разрывается от Катиных звонков. Она шептала в трубку сквозь слезы: