– Ник, отвали, я всего лишь проверяю пропущенные звонки. – Я поднимаю голову и вижу, что он просто кипит. Его грудь поднимается чаще, и он режет меня острыми краями горького шоколада глаз.
– Как же я хочу заткнуть тебя, Мишель. Ты намеренно выводишь меня из себя, только ничего не пройдет безнаказанно. Я никому не позволяю так со мной разговаривать, а тем более неуверенной в себе, вульгарной девице, которая бежит от себя. Но я не собираюсь наблюдать за этим, поэтому вспомни все, чему тебя должны были научить, и стань настоящей. Прекрати играть, ты не пешка, а выглядишь именно такой. Управляй сама своей жизнью, сейчас же ты лишь воск, – грубо говорит он.
От его слов я задерживаю дыхание. Я чувствую, что к горлу подкатывается комок, и пытаюсь сглотнуть его, но ничего не выходит, и я просто опускаю голову, чтобы побороть туман в глазах. Никто так со мной не говорил. Открыто. Четко. Больно. Обидно. А он… все позволяет себе.
Мои руки крепко сжимают телефон, я готова бежать.
– Крошка… черт, Мишель, только не плачь. Не заставляй меня чувствовать себя уродом, но ты заслужила это. Ты специально делаешь то, что я ненавижу. Я требую, чтобы ты была честна со мной. Но ты прячешься. А я все вижу, Мишель, буквально все, потому что понимаю тебя. Ты играешь со мной, но этого не стоит делать. Это может плохо кончиться… для тебя.
Я не могу понять ни одной эмоции в нем, и это еще больше усугубляет мое положение.
– Я не собираюсь плакать, Ник. – Я вкладываю в слова как можно больше презрения. – Ты мне никто и не имеешь права отчитывать меня или унижать. Следи лучше за собой и своей великолепной жизнью. Я буду делать то, что считаю нужным, а твои вспышки ярости меня тоже раздражают. Обратись к психологу, это необходимо лечить, а то на людей начнешь бросаться лишь потому, что на тебя не так посмотрели. И не угрожай мне, это не в твоей власти. Ты ни черта не видишь, кроме себя. Я тоже требую, чтобы ты оставил меня в покое. Прийти сюда было ошибкой.
Хочу вскочить и уйти. Но понимаю, что это будет выглядеть по-детски, поэтому стойко сношу его молчаливое негодование.
Официант с аппаратом для кредитной карточки появляется вовремя, и все внимание Ника переключается на него.
Я все же опускаю глаза, назло ему, чтобы доказать себе – он не прав. Я другая, а он ничего не знает обо мне. А весь этот фарс я ощутила лишь под действием алкоголя. Не более. Читаю сообщения.
Люк:
Привет. Я понимаю, что ты не хочешь меня показывать друзьям и родителям. Я правда понимаю, Миша. Может быть, завтра погуляем?
Эти слова трогают мою душу, напоминая, что я не одна, а Ник всего лишь пытается давить на меня, использовать.
Привет, я тоже соскучилась по тебе. Завтра для тебя я свободна, прогуляю тренировку, возможно, получится уговорить папу отпустить меня вечером. Но в первой половине дня я свободна.
Отправляю сообщение.
– Если ты закончила демонстрировать мне, как отвратительно тебя воспитали, мы можем идти, – холодно заявляет Ник, и я поднимаю голову.
Он смотрит на меня с нескрываемой дикостью. Уверенно вскидываю подбородок и встаю. Хочу показать ему, что не боюсь его ни капли. И пусть это не так, но он никогда об этом не узнает.
Ник хватает меня за руку и ведет за собой. Я лишь поджимаю губы. Не закатывать же сцену посреди ресторана?
– Цветы, – вспоминаю я, а мой мучитель зло поворачивается.
– Я приказал, чтобы их забрала Шанна. Для тебя это всего лишь мило, – язвительно отвечает он.
– Так можешь остаться тут, и пусть она ублажит тебя за них. Ты ведь потратился, – ядовито произношу я.
Он резко дергает меня за руку и буквально тащит за собой. Мы пролетаем мимо растекшейся по полу от восхищения швабры-Шанны и подходим к гардеробу.