— Отлично выглядишь! – немного лукавлю, меня награждают насмешливым взглядом. – Где твои вещи? – Алик вышел без сумки и даже без пакета, хотя за годы отсидки накопленного добра хватает, чтобы что-то забрать с собой.

— Все оставил там, примета есть такая, чтобы не возвращаться.

— Тогда домой?- слежу за реакцией Хаджарова. Он задумывается, смотрит вдаль, не спешит отвечать. Я жду, что сейчас попросит отвезти его к Рине, к его зазнобе, которая как и обещала, ждет его возвращения.

— Нет, к тебе, - Алик поворачивает голову в мою сторону, приподнимая уголки губ. – Хочу отоспать и прийти в себя, а ты заодно расскажешь, как дела.

— Тогда вэлком в машину, - жестом указываю на джип.

Я иду к машине, уверенный, что Хаджаров позади, но в какой-то момент чувствую, что его нет рядом. Оборачиваюсь. Алик смотрит на колонию, где провел много дней, где, наверное, о многом размышлял и строил планы на будущее, ибо без планов было бы трудно ждать конца срока.

За эти почти пять лет никто его не навещал, не потому что некому, а потому что он сам не хотел никого видеть. Чтобы добиться пересмотра дела и УДО, мне потребовалось наладить контакты с руководством колонии, умасливать их, чтобы не портили Алику жизнь, не провоцировали его на драки и не подставляли мелочью, которая могла бы перечеркнуть все попытки добиться его освобождения раньше срока. Руководство колонии с удовольствием принимало спонсорство от компании, созданной мной по бизнес-плану Хаджарова. Я сделал все, так как понимал, какую жертву принес Алик ради моего будущего.

— Тебе купить? – интересуюсь, когда садимся в машину. Алик с любопытством разглядывает салон джипа. – В салоне стоит максималка, можем завтра забронировать.

— Не гони лошадей, - пристегивается, откидываясь сразу на спинку сиденья, отрегулировав ее. – Я пока ничего не хочу, - отрешенно смотрит перед собой.

— Пару дней отлежишься, потом надоест без дела сидеть, - мой голос звучит слишком бодро и весело. Самому противно становится от натужной радости.

Поглядываю на Алика, сидящего с закрытыми глазами. Очень хочется знать, что он планирует делать. Сомневаюсь, что будет отсиживаться и никак себя не проявлять, не в его натуре, но вдруг ошибаюсь. Кто знает, что ему пришлось пережить в тюрьме. Больше всего напрягает то, как он будет относится к Рине, а она к нему. Любовь - любовью, но их отношения вновь должны пройти проверку на прочность. Алик не тот, да и Рина уже не пылкая мстительница. Теперь она та, которую видишь по вечерам на экране телевизора, активная участница разных благотворительных организаций, постоянно кому-то помогает то делом, то советом. О ней говорят только хорошее. Люди не поймут, если рядом с ней внезапно окажется Хаджаров. Человек с темным прошлым, с судимостью, без единого светлого пятна, за которое можно зацепиться и как-то объяснить их союз. Вот и переживаю. Смогут они быть вместе или нет.

— Поужинаем дома или пойдем в ресторан? – кошусь на Алика. Он, похоже, спит, но почувствовав мой взгляд, открывает глаза. – Предупреждаю, в холодильнике торжественно повешена мышь. Можем заказать доставку.

— Ты до сих пор один?

— В каком смысле?

— Без жены, без девушки.

— Будто у меня на подобное есть время, - фыркаю. – Даже любовницы нет. Весь в работе. Вот сейчас ты оклемаешься, перекину на тебя часть дел.

— Я не буду работать в твоей компании.

— В каком смысле? – удивляюсь, чуть не выехав навстречку. – Голден стрит это твое детище, ты не имеешь права умывать руки.

— Мое присутствие только навредит репутации компании.

— С таким подходом, Алик, можно и о Рине забыть, - тихо замечаю, Алик отворачивается от меня, тяжело вздыхает. – Она сейчас уважаемый человек.