Ну и плевать. Осталось всего-то три с половиной года протянуть. На открытый буллинг эти трусы явно неспособны, только игнорировать. А общаться с этими кретинами я и сама не хочу. Не сильно-то и пострадала. Просто влюбляться ни в кого больше не буду, и все. Никаких проблем.

Телефон напоминает мне периодически о новых непрочитанных сообщениях. Заставляет меня отвлекаться от дороги. Последним висит уведомление от незнакомого номера:

«С днем рождения, Песик! Чмав💋».

Че, блядь? Инна? Ну и дрянь! В блок.

Не ленюсь сразу же это сделать, стараясь не реагировать на косой взгляд Воронцовой. Она то на меня, то на руль, то на дорогу смотрит. Очевидно, боится угодить в еще одну аварию.

Только выключаю экран, он снова загорается. И рингтон орет. Слишком неожиданно для такой тишины.

Брат звонит. Я выдыхаю и нажимаю на зеленую трубочку.

– С днюхой. Теперь ты по всему миру, наконец-то, совершеннолетний. Даже в Гондурасе, – смеется Вован.

– Спасибо. Для Гондураса только и рос, – усмехаюсь, уводя взгляд от экрана и от Воронцовой, которая сидит с покерфейсом, лениво хлопая ресницами. Они такие длинные, что я боюсь, всю пыль мне тут в салоне взбаламутят.

– Тебя, гондона, там заждались уже, – Вован шутит, но я знаю, что в этом есть много правды. В том, что я гондон. По крайней мере, перед ним.

– Еще лет двадцать подождут, – бормочу в ответ. Ничего остроумного в голову не лезет.

Воронцова опять хлопает на меня ресницами. Наверное, в окружении дочери ректора никто не употребляет слово «гондон». Там вряд ли даже «презерватив» используют.

– Я все-таки приду на вечеринку.

– Да? – меня радует эта новость и удивляет. – А почему передумал?

Вован молчит пару секунд. Замялся. Кажется, сейчас будет что-то сокровенное, а тут Воронцова все слышит. Но я не успеваю его предупредить.

– Инна замуж выходит.

Блядь. Шустрая же сука. И все равно меня поздравляет? Вот на нее у меня зло никогда не кончится. Порвал бы в клочья, мразоту такую.

– Не удивлен, – отвечаю, внезапно, спокойно. – Ее будущему мужу могу принести только соболезнования.

Вован усмехается.

– Короче, мне тоже пора… искать новую, – сообщает он как будто нехотя. – Тетя Алла заколебала. Все на свадьбе моей погулять хочет.

Я улыбаюсь. Меня Тетя Алла тоже заколебала. Хотя я на пять лет младше брата, вообще-то. Мне до свадьбы еще жить и жить. Но я сказочно рад, что он, наконец-то, до этого дошел. Последние полтора года погряз в унынии и алкоголе. На девушек и смотреть не хотел, сколько я ни пытался его познакомить.

– На вечеринке будет куча классных девчонок. У тебя глаза разбегутся, – уверяю с воодушевлением и тут же тушуюсь, поймав взгляд Воронцовой. Она быстро прячется за ресницами и отворачивается к окну. – Короче, приходи, не пожалеешь. Я там всю академию позвал.

– Как ты у мамы целый клуб выпросил? Да еще в пятницу.

– Мама меня любит, – скалюсь и заворачиваю на улицу, где должна быть клиника. – Ты помнишь, что сегодня семейный ужин в честь ДР? Я, ты, мама, папа.

Почти подъезжаем. Высматриваю нужную вывеску. Давно здесь не был.

– Только если ради папы, – усмехается Вован. – Он мне позарез нужен. Уже месяц мне время выкроить не может.

– Не факт еще, что выкроит на мой ДР, – я тоже усмехаюсь, хотя в душе мне обидно. И Вовану, знаю, обидно. И маме обидно. Ей, наверное, обиднее всего. Они с отцом уже год не виделись.

– А мама как на это согласилась?

– Говорю же, она меня любит, – тяну как маленький.

Зеленый уже мигает, а встречка все никак не остановится. Поворачивать приходится на желтый, сильно газуя. Воронцову это пугает, она вжимается в кресло и сверлит меня сбоку упрекающими глазами. Я не реагирую.