Лестницу сложили, оборудование убрали в автомобиль. И через несколько минут наша «газель» неслась под вой сирены на следующий вызов. Открывать дверь, за которой пожилой человек не отвечал больше суток.

– Слушай, ты, армейская задница, смотри до чего ребенка напугал. – Косой прикручивал камеру к каске, сидя на заднем сиденье.

– Не, Косой, это она на твою красоту так среагировала. Очаровашка ты наш! – Док хлопнул его по плечу. Всё. Машина взорвалась смехом.

Ночь. Я выхожу из машины и вижу звездное небо. Декабрь. Зимний воздух очистился от смога, и звезды, хоть их и немного, ярко сияют. Под ногами похрустывает белый снег. Несколько часов назад был сильный снегопад, и люди еще не успели утоптать его. На улице пахнет морозом и детством.

Мы приехали в кооперативный дом с закрытым двором. Кирпичные высотки с разными уровнями этажей. В каждом подъезде – консьерж, ковер и живые цветы в горшках.

Мы заходим в один из таких типовых подъездов. Вызываем лифт и поднимаемся на двенадцатый этаж.

На выходе из лифта нас встречает молодая женщина в голубом шелковом халате, тапочках с красными помпонами и с розовым мусорным ведром. У нее красные глаза и мурашки на руках.

– Вы вызывали? – Командир выходит из лифта первым.

– Да, сюда, пожалуйста. Ярик закрылся на нижний замок, – она зевает и пытается посильнее завернуться в халат. Халатик еле доходит ей до колен, обнажая стройные и красивые, но уже начинающие синеть от холода ноги.

Лестничная клетка на четыре квартиры с однотипными дверями.

Дом новый. Построен уже в двухтысячных годах в районе Бауманской. Квартиры свободной планировки.

– У вас что, всем такие двери ставили? По стандарту? – Косой осматривает дверь, проверяя на наличие закрытых замков. – Бронепластина. Только бензорезить. Хорошо, что ваш Ярик только до одного замка дотянулся.

Молодая женщина утирает уголком халата слезу.

– Он же еще совсем маленький. Я не думала, что достанет, – она ежится, пытаясь еще сильнее запахнуть халат на груди.

– Возьмите куртку. – Командир снимает верх боевки и отдает женщине. – Давно вы вышли мусор выбрасывать?

– Около двух часов назад. Он вроде спал. Я выкинула, дергаю дверь. А она закрыта. И только смех из-за двери. Пыталась с ним договориться, а он смеется. Не понимает, что надо сделать, – женщина начинает плакать.

– А чего сразу не позвонили? – Док подходит к женщине.

– Телефон в квартире забыла. Думала, смогу уговорить. А как поняла, что нет, до соседей пыталась достучаться.

– В следующий раз без телефона не выходите.

– Угу, – женщина начинает всхлипывать сильнее.

– Сколько ему лет? Сейчас он с вами разговаривает? – я меняю тему разговора.

– Три. Молчит, мне кажется, он уснул, – она уже начинает рыдать взахлеб.

– Сейчас откроем, – Косой подходит к женщине и дает ей платок. – А муж ваш где?

– Косой, блин… – Командир осекает его.

– Да может, у него ключи есть?

– Ага. – Док и я подходим к двери.

– Мужа нет, – женщина улыбается Косому.

– Бензорезим? – спрашиваю я у Командира.

– Да, давай. Так быстрее будет. Косой, возьми все подписи, – мужчина со шрамом дает зеленоглазому папку с документами.

Косой, аккуратно приобняв женщину, отводит ее в сторону и подписывает документы на согласие о вскрытии двери и отказ от претензий за причиненный ущерб.

Я подхожу к двери и осматриваю, где лучше делать пропил.

– Командир, а помнишь тот случай с памперсом много лет назад?

– А, это когда от красоты Косого памперс у ребенка упал? – Мужчина со шрамом немного оброс, но шрам виден по-прежнему хорошо.

– Ага, – я улыбаюсь ему в ответ, надевая каску. Завожу бензорез. – Я вот думаю, почему родители и бабушки такие самонадеянные. – Закрываю забрало каски, нажимаю на газ и приближаю диск бензореза к двери. Раздается скрежет металла о металл, и в разные стороны фейерверком разлетаются искры.