Она не успела ничего возразить, потому что пацан, устав ждать, уже всучил ледянку Поле, а та завороженно смотрела на этот красный кусок пластика, словно он был по меньшей мере из золота.

— Спасибо, — с усилием проговорила она. Быть обязанной самому неприятному из своих учеников ужасно не хотелось.

— Пожалуйста, — Слуцкий пожал плечами, устроил пацана на больших санках, а сам сел сзади.

Поля умостилась попой на ледянку и бодро поехала вниз, а она с волнением смотрела на зеленькую курточку, стараясь не упустить ее из виду. Только бы не сбил ее никто, только бы не случилось ничего. А ведь еще обратно подниматься на гору надо. Справится? Или спуститься за ней?

Но Поля отлично справилась. Может, потому что была не одна: на склон она поднялась вместе со Слуцким и его братом. Поля разрумянилась, весело улыбалась и явно не собиралась домой.

— Малыш, давай ты еще три раза скатишься, и пойдем, — попросила она, чувствуя, как мерзнут пальцы в тонких ботильонах на каблуке. И как ветер задувает под юбку, морозя ноги в колготках.

— Шесть!

— Нет, три.

— Пять! Ну или хотя бы четыре!

— Хорошо, четыре, — вздохнула она, краем глаза поймав улыбку Слуцкого. Хорошую такую мальчишескую улыбку, которая шла ему гораздо больше, чем привычная едкая ухмылка.

Конечно, четырех раз Поле не хватило, и она выпросила еще один. Самый-самый последний.

— Можно я на санках, мам?

— Я не знаю, — растерялась она.

— Да! — обрадовался пацан. — Поля, давай с тобой вместе съедем!

— Нет, — вдруг твердо возразил Слуцкий. — На больших санках можно только с кем-то из взрослых.

Он протянул ей верёвочку от санок.

— Если хотите, можете скатиться с дочкой. Мы подождем.

— Нет, спасибо, — покачала она головой, не обращая внимания на умоляющие глаза Поли. — Я совсем не одета для горки. Так что мы пойдем уже. Спасибо.

— Я могу с ней скатиться, — вдруг предложил Слуцкий, упрямо сверкнув светло-карими глазами. — Посажу вперед, как Федьку, и буду держать. Я аккуратно торможу, правда. Мы с ним всего один раз перевернулись, но это потому что он сам захотел.

— Матвей, — она сама не заметила, как назвала его по имени. — Спасибо, конечно, но…

— Вы мне не доверяете? — с неожиданной обидой спросил он. — Я, между прочим, дважды старший брат! У нас вот Федька и еще Варя есть, но она совсем мелкая. И мне восемнадцать, я вообще-то взрослый уже!

Она не понимала, почему Слуцкий так торопливо, сбивчиво говорит и почему так старается ее убедить. Но это странным образом трогало.

— Ладно. Садись, — вдруг решилась она, и Поля вместе с Матвеем просияли счастливыми лицами. Пока она стояла и следила за мальчиком (вроде бы Федя его звали), санки с двумя пассажирами резво скатились вниз. Ехали быстро, но аккуратно: не перевернулись, ни в кого не врезались. Обратно Матвей поднимался, держа Полю за руку. В другой руке у него были санки.

— Спасибо большое, — сказала она, забирая заснеженную счастливую дочь и отдавая красную ледянку. — Нам пора.

— Оставьте себе, у нас дома еще есть, — упрямо сказал Матвей.

И она не стала спорить. А пока отряхивала Полю от снега, негромко сказала:

— Твое решение через формулу Бернулли хорошее. Я его не объясняла, но так тоже можно. А у этой задачи так даже и лучше. Сам придумал?

— Репетитор показала.

— А почему сразу не сказал, что будешь своим способом решать?

— Я хотел удивить, — ляпнул он и покраснел. Так сильно, что даже в тусклом свете фонарей было видно. А она вдруг все поняла. И даже удивилась, как не догадывалась раньше.

Он тоже понял, что она поняла. Обжег взглядом карих глаз, быстро, сквозь зубы попрощался и потащил брата за собой, словно на буксире.