– Встать, суд идёт! – громко произнесла помощница судьи.

Беридзе данное требование то ли не услышал, то ли проигнорировал, оставшись сидеть на своём месте. Как только судья села на своё место, её вопросительный взор был направлен в сторону Беридзе, который, по всей видимости, не понял, к кому было обращено требование о необходимости подняться с места.

Заслушав явку сторон, краткое изложение ходатайства следователя, а также изучив приложенные к ходатайству следователя документы и выслушав позицию стороны защиты по заявленному ходатайству, судья предоставила слово Беридзе, который после моей консультации произнёс следующее: «Ваша честь, желаю воспользоваться положениями ст. 51 Конституции. Позицию своего защитника разделяю, прошу отпустить меня под подписку о невыезде и надлежащем поведении. Вину в совершённом преступлении не признаю».

Спустя короткое время после совещания судья вышла и огласила резолютивную часть постановления суда: «Избрать в отношении Беридзе Георгия Лаврентьевича 06.06.1996 года рождения меру пресечения в виде заключения под стражу сроком на 02 месяца 00 суток, то есть по 20.06.2016 года включительно. Постановление может быть обжаловано в Верховный суд Удмуртской Республики в течение трёх суток со дня его вынесения».

После того как Беридзе получил в руки копию постановления о своём аресте и написал судье расписку в получении документов, у него было несколько минут на общение со мной. Я уведомил его о том, что приеду к нему через дней 10, так как первые 10 дней он будет сидеть на карантине.

Беридзе молча выслушал мои указания о том, как правильно себя вести в камере изолятора, а также запомнил три негласных правила поведения там. Правило первое запрещало любому арестанту сотрудничать с администрацией пенитенциарного учреждения в любой форме: будь то донос или иное сообщение о событии, произошедшем в камере.

Правило второе запрещало арестанту употреблять без необходимости бранные и матерные слова в любой их форме.

Правило третье запрещало арестанту играть в азартные игры в том случае, если материальной возможности вернуть проигранный долг у него нет.

«И ещё, Георгий, запомни, самое лучшее в твоей ситуации – это больше слушать, меньше говорить, а главное – не бояться беспредела со стороны сокамерников, и помни, по «незнанке» масть не катит, что означает то, что тебе сначала объяснят понятия и быт, царящий «за забором»4, и только в случае нарушения этих самых понятий с тебя смогут спросить, но вот спросить могут очень строго, поэтому слушай внимательно и задавай вопросы, если что-то не понятно», – закончив монолог и уже направившись к выходу, я вдруг был окликнут Беридзе.

Беридзе, еле заикаясь, спросил у меня:

– А скажите, пожалуйста, статья-то у меня нормальная?

– Статья у тебя не позорная, всё должно быть нормально, – успокоил я его и вышел из зала суда.

Пройдя по коридору суда, я направился к выходу, в этот момент Беридзе, закованного в наручники, выводили из зала трое конвоиров.

Выйдя на улицу, я позвонил родителям Беридзе, которые подтвердили встречу, пора было возвращаться в офис, а я ведь за целый день даже ничего не поел, нужно было купить еды по дороге или заскочить в свой любимый чешский ресторан. Всё же второй вариант мне показался более предпочтительным, и я решил забежать и пообедать в элитном чешском ресторане «Пилзнер».

В чешском ресторане я обожал две вещи: во-первых, то, как там потрясающе готовят мясные блюда, ну, а во-вторых, это антураж и атмосфера средневековой Чехии, которая была тут воссоздана великолепно. Это выражалось как в мелочах – меню было написано на двух языках: русском и чешском, так и в целом – место полностью воссоздавало средневековую Чехию конца XIX века: тут тебе и красивый расписной потолок, и мистические статуи гаргулий, величественно распускавших свои крылья на входе, и большие дубовые столы, ну и, конечно же, официанты, одетые в национальную одежду, что придавало месту ещё больший колорит.