На этом разговор был окончен, и судебный пристав-исполнитель направился за мной в сторону входа в здание суда.

Обогнав меня перед самым входом, он встал у входа и начал досконально изучать содержимое моей сумки, карманов, а также раза четыре потребовал пройти металлоискатель. Преодолев эту последнюю преграду, я наконец-то смог дойти до кабинета дежурной судьи и сообщить о своей явке. На часах уже было 14:30, а следовательно, я чуть-чуть опоздал. Помощник судьи, забрав моё удостоверение, сказала дежурную фразу: «Ожидайте».

Судя по ярким дебатам, доносившимся из кабинета судьи, там непрерывно шёл процесс или кому-то избирали меру пресечения, а возможно, просто продлевали срок содержания под стражей.

В суете дня я ни разу не вспомнил про Дашу, я же ей за полдня так и не отправил дежурной смс: люблю, целую, обнимаю. В эту минуту из зала суда вышла помощница судьи и живо сказала: «Войдите».

Зал суда был весьма просторным и очень светлым помещением, с высокими потолками, на которых были установлены многочисленные видеокамеры, а также встроенные микрофоны, что всегда вызывало у меня улыбку, так государство пыталось бороться с коррупцией и якобы запрещало судьям общаться в своих кабинетах наедине с кем-либо или тет-а-тет. У входа на расстоянии 4 метров от стола судьи стояла клетка: зарешёченная кабина высотой 2 метра и шириной в один метр, внутри кабины стояла впаянная в пол небольшая скамья. Столика в клетке не было, да он и не положен был для человека, который уже всем своим видом и нахождением за решёткой для общества, суда и прокурора был виновен, без всяких там контрдоводов адвоката, его апелляций, ходатайств и прочих ухищрений.

Через несколько минут в зал завели Беридзе в сопровождении конвоя, состоящего из трёх человек. Закованного в наручники его сначала оставили у порога, а потом, после проверки клетки на присутствие в ней посторонних предметов, завели в неё. Выглядел он очень плохо, хоть внешне виду не показывал, но было и так понятно, что прошедшие сутки были на данный момент самыми сложными в его жизни.

Поприветствовав его, я начал кратко рассказывать ему порядок судебного процесса и то, что ему говорить на данный момент можно, а что нельзя. Беридзе лишь поинтересовался у меня, позвонил ли я его родителям и договорились ли мы о встрече?

Получив утвердительный ответ, Беридзе сел на скамейку и закрыл глаза. Чуть придя в себя, он спросил у меня: «Меня отправят в тюрьму?», получив также утвердительный ответ, он задал второй вопрос: «Есть ли шансы вообще выйти или хотя бы повидать родителей?». «Шансы выйти есть, но их не так много, повидать родителей ты точно сможешь, но только в камере для краткосрочных свиданий и то только с разрешения следователя, а его не так легко получить», – ответил я.

После этого Беридзе окончательно поник и перестал смотреть в мою сторону.

Спустя короткое время в зал вошла судья, облачённая в чёрную мантию. Судья Садовникова Ольга Сергеевна отличалась от всех других судей Кировского суда своим крутым нравом, и даже хорошо, что именно она арестовывала Беридзе, так как в дальнейшем его дело она рассматривать не могла в силу уже вынесенного по нему судебного акта. Ольга Сергеевна в частных беседах с моими более опытными коллегами неоднократно выражала своё возмущение наркодилерами, кивая в сторону Китая, мол, вон смотрите, как в стране развитого социализма – распространяешь наркотики, так будь готов ответить за это злодеяние не перед судом, а перед самим дьяволом. Но впрочем злые языки утверждали, что в определённых случаях её взгляды на жизнь кардинальным образом менялись, особенно когда наркодилера защищали определённые адвокаты, но это лишь злые языки, а они могли просто врать.