Женщина глядит на меня ледяным равнодушным взглядом, но я ощущаю дичайший дискомфорт под напором этих черных глаз. Хочется свернуться наизнанку, закрыться всем, что попадется под руку и тереть без конца свои плечи, избавляясь от фантомных копошащихся личинок.

Если я закрою глаза, я вновь забуду черты лица – лишь отдаленно припомню, что у неё восточная национальность.

– Надо же, Алма, какой он тихий! Не орет, не визжит, не матерится! – громко произносит Рената, прорезав эту гнетущую тишину. – Даже не слышали сверху!

Алма. Татарка? Или бурятка? Да и важно ли это сейчас мне? Наверное, если бы Рената не дала понять, что она находится здесь, я бы и забыл о её присутствии. Она теряется на фоне Алмы.

Я перевел взгляд на Ренату, осторожно, дабы не спровоцировать. Молчал – я никак не могу комментировать её слова. Рената выглядела взбудораженной, чересчур довольной, я бы даже сказал. Именно так выглядят люди, которым удается «сорвать куш». Её лицо теперь мне не казалось привлекательным – быть может виной тому положение, в котором я оказался из-за неё, а может что-то иное. Она стоит, засучив руки в карманы своего джинсового комбинезона. Мнется, все переступает с одной ноги на другую, будто ждет сигнала.

– Если бы даже кричал – мы бы ничего не услышали. – спокойно отвечает Алма, а сама, потеряв интерес к моей персоне, отвернулась к высокому шкафу, припаянного к самой стене.

– Рената, не хочешь мне объяснить, что всё это значит? – проговариваю я медленно, почти по слогам. Я даже слегка удивлен тем, как мой голос в данный момент звучит спокойно и уверенно.

Девушка резко меняется в лице, исказившись в гримасе отвращения. Она вдруг срывается с места и метнулась ко мне, громко пыхтя. Я инстинктивно делаю несколько коротких шажков назад, прямо к стене.

– Что, ублюдок, тебе не понятно? – рычит она прямо мне в лицо. – Ты у нас на поводке, где вам, мужикам, самое место! – она глядит под ноги к себе и вдруг кривится: – боже, Алма, он обблевался…

Я содрогнулся. Опешил, распахнув глаза. Алма лениво поворачивает на нас голову, быстро осматривает и пожимает плечами, вновь отвернувшись.

– От фенобарбитала могло быть и хуже, – глухо поясняет она, перебирая ящики с инструментами.

«Фенобарбитал?! Усыпила меня этой дрянью?!» Меня озадачивает этот обыденный тон. Взглядом я зацепился в шкаф, точнее, на коробку с инструментами, что Алма поставила рядом с собой. Я быстро прикинул расстояние от меня до шкафа. Делаю обреченный вздох – естественно, я не дотянусь. Всё просчитали! и похоже, эта женщина намеренно разводит деятельность, чтобы я вцепился взглядом хоть за что-либо, что могло помочь мне разрушить оковы.

– Что вам нужно от меня? – осторожно интересуюсь я, сжав кулаки.

Рената резко хватает меня за волосы, оттягивая их. Её хватка сильная, отчего у меня аж хрустнула шея.

– Захлопнись, мразь! – рыкнула она, хлестанув ладонью по моей щеке.

Я зашипел. Не больно, но очень неприятно! Дернул головой, стараясь высвободиться. Вскидываю руками вперед, в надежде оттолкнуть девушку, но совсем позабыл о том факте, что цепь-то связывает запястья с шеей. в итоге, сделал хуже самому себе: ошейник врезается острыми краями в кожу и оттягивает горло вперед. Будь я проклят! Я чуть сам себя не придушил!

Наблюдая за моей жалкой попыткой к сопротивлению, Рената разражается громким хохотом. Она быстро отпускает меня, и вприпрыжку отбегает от меня к шкафу, у которого сидит на корточках Алма. Я вижу, как у Ренаты дрожат руки, да и все её тело неестественно содрогается. Губы расплываются в оскале.

– Как же я этого ждала! Блять, как же я долго этого ждала, чтобы отмутузить такую мразь, как ты! – рычит она в исступлении. Она, чуть ли не спотыкаясь, переступает через ящики с коробками, а дрожащие руки тянутся к деревянной палке.