Помня о своих выводах, я осторожно двинулся к калитке, шаг за шагом точно попадая в старые следы. Идти след в след, присматриваясь к малейшим изменениям – странное чувство. Подсознательно я искал признаки чужого присутствия, намеки на то, что хозяин был здесь. Но ничего подозрительного. Перемахнул через калитку. Черт, это может привлечь внимание соседей. Успокаивал себя тем, что вокруг вроде бы ни души. Я огляделся, и убедившись в этом, отправился в город. В голове крутились разные мысли и планы.

Итак, куда на этот раз? Залезать вглубь города не стоит. Пока что. Нужно быть предельно осторожным и начать с окраин Армавира. Да, неплохая идея. Постепенно продвигаться в неизведанное, словно идти по болоту, пробуя каждый шаг, каждую мысль.

Еще я рискую изменить здесь что-то, о чем даже не подозреваю. Какая-то случайная мелочь – и все может пойти по-другому. Я вспомнил теории, что описывались в книгах: вмешательство в прошлое, даже самое незначительное, способно изменить будущее. Подумать только, если всего одна встреча, одно неосторожное слово может стать переломным моментом, который изменит мой собственный мир, повлияет на жизнь, которую я оставил позади.

Но если зацикливаться на этом, можно просто сойти с ума. Тогда лучше сидеть дома, зарыться под одеяло и не рисковать. Нет. Это не для меня. Я должен обдумывать каждый шаг, взвешивать каждое действие. Может быть, я первый в мире путешественник во времени. От этой мысли дух захватывало, как от подъема на высоту, когда внезапно понимаешь, что нет земли под ногами. Ущипните меня, чтобы я убедился, что это не сон!

Увлеченный мыслями, я даже не заметил, как оказался около того самого гастронома. Я замер глядя на него. Пальцы нащупали в кармане советские деньги. Да, пора проверить, настоящие ли они. Если все сорвется, если что-то пойдет не так и продавщица вдруг начнет звать милицию – до портала всего десять минут. Десять минут, и меня как не бывало. Это куда лучше, чем выбираться к нему из центра. Решение испытать купюры на подлинность вдруг показалось мне удачной идеей. Я глубоко вдохнул и решительно двинулся к гастроному.

За спиной закрылась дверь, и я осторожно шагнул вперед, помня, что пол у входа обледенел. В воздухе стоял запах соли и уксуса, а за прилавком, как и в прошлый раз, стояла та же продавщица. Я начал двигаться к прилавку, стараясь держаться уверенно, но небрежно, и заметил, как ее взгляд остановился на мне. Я широко ей улыбнулся, стараясь казаться самым обычным покупателем.

– Какой сегодня солнечный день. Это же прекрасно, не так ли? – сказал я, надеясь, что в голосе не слышно волнения.

– Мороз и солнце, день чудесный, – ответила она с еле заметной улыбкой. – Двадцать пять на термометре.

– Настоящая зима пришла! Давно такого в Армавире не было.

Она пожала плечами, взгляд ее был по-прежнему спокойным, как у человека, которому все кажется обыденностью.

– По-моему, перед Новым годом всегда так, – буднично произнесла она.

И тут меня осенило. Я допустил глупую ошибку. Вспомнил рассказы отца, как в его детстве зима в Армавире всегда была снежной и морозной, несмотря на южное расположение города. Но с годами климат изменился, и мне уже с трудом верилось, что когда-то здесь могла быть настоящая зима. Память выдала смутные образы детства, обрывки давно забытых морозных дней, которые всплывали из глубин, как обломки из темного пруда. Да, в моем детстве, это были девяностые, в Армавире еще была настоящая зима. Это уже потом, все пошло наперекосяк, после двухтысячных. Надо срочно менять тему, прежде чем продавщица обратит внимание на мое замешательство.