Не в самом лучшем расположении духа Люшков отбыл из Хабаровска в служебную командировку в Приморскую область. Бывший сотрудник УНКВД ДВК Н.С. Кардовский вспоминал, что о конкретном преемнике на его место Люшков узнал, находясь именно в этом командировке: «…оставшийся в Хабаровске за Люшкова начальником Управления его заместитель Г.М. Осинин… уведомил находящегося в Приморье Люшкова: в Хабаровск вскоре прибудет Горбач»[243]. По-видимому, перспектива прибытия и сдачи дел именно Горбачу (наряду с арестом Леплевского, «исчезновением» Кагана и подозрительными телеграммами из Москвы) явились переломным моментом в решении Люшкова бежать за кордон.

Майор госбезопасности Григорий Федорович Горбач (1898– 1939), член партии с 1916 года, до 1937 года работал в органах ВЧК-ОГПУ-НКВД Северного Кавказа и плотно вошел в «обойму» чекистов северокавказской группы Евдокимова—Фриновского. В чекистском кругу Горбач считался «…хорошим агентуристом и оперативником, с большим кругозором, который хорошо ориентируется в обстановке, проявляет инициативу, умело руководит и подбирает работников». Особую поддержку Горбачу оказывал его бывший руководитель, начальник Терского окружного отдела ОГПУ И.Я. Дагин (ставший в 1937 году начальником 1-го отдела (охрана членов правительства) ГУГБ НКВД СССР).

Дагин так характеризовал в 1933—1934 гг. работу своего подчиненного: «Работу охватил, хорошо ее изучив, и проявляет живейший интерес к таковой. Вдумчивое отношение к работе, приспособление ее к современной обстановке… По склонностям, работоспособности относится к работникам КРО и ОО… В личных качествах обладает пытливым умом, твердой волей, энергией и решительностью. Проявляет инициативу в быстроте и умелости, разбирается в сложных вопросах…»[244]. С такой характеристикой чекиста был полностью согласен и глава «северокавказцев» Евдокимов.

Уже летом 1937 года Горбач оказался на самостоятельной работе: он возглавил работу Управления НКВД по Западно-Сибирскому краю (затем Новосибирской области). По мнению такого компетентного руководителя, как заместитель наркома внутренних дел СССР В.В. Чернышев, «Горбач пользовался большим авторитетом у Ежова и являлся близким человеком Фриновского»[245]. Своему заместителю М.П. Шрейдеру Горбач сам заявлял, что назначен в Новосибирск Фриновским, чтобы «очищать область от врагов народа, особенно от врагов, пробравшихся в НКВД»[246].

Люшков знал, что покровительствующий ему Ежов все больше увязает в делах параллельно руководимого им (с апреля 1938 года) Наркомата водного транспорта, перепоручая большинство вопросов в НКВД своему 1-му заместителю Фриновскому. Что могло помешать Фриновскому, через голову Ежова, дать Горбачу задание «очистить от врагов» аппарат УНКВД ДВК? 11 июня 1938 года Горбач был освобожден от должности начальника УНКВД в Новосибирске. Возможно, в это время он уже находился по пути в Хабаровск…

Арест стал неизбежен. И Люшков решился на отчаянный шаг – уйти за рубеж. Выбор у Генриха Самойловича был небольшим – бегство в Маньчжоу-Го.

9 июня 1938 года Люшков вместе с небольшой группой сотрудников УНКВД спешно выехал в г. Ворошилов (ныне г. Уссурийск), с целью инспекции находившихся там 58-го и 59-го пограничных отрядов НКВД. Закончив проверку 58-го погранотряда, 11 июля он переезжает в поселок Славянка, где знакомится с положением дел в 59-м пограничном отряде НКВД. Никто и не полагал, что именно этот участок границы Люшков выбрал для ухода за кордон. Позднее он объяснял японским офицерам: пограничные посты 59-го отряда в основном ориентированы на северное направление, а район уезда Хуньчунь (где Люшков и оказался после побега) считался второстепенным участком и довольно слабо охранялся.